падется въ руки сыщиковъ; только спустя недѣлю была назначена награда за поимку, да и то небольшая — въ тысячу франковъ. Тѣмъ временемъ слѣдствіе продолжалось съ энергіей, если не всегда съ разсудкомъ, и много лицъ было допрошено зря; а возбужденіе публики, подстрекаемое отсутствіемъ ключа къ этой тайнѣ, росло. На десятый день сочли нужнымъ удвоить награду, а когда прошла еще недѣля въ безплодныхъ поискахъ, и раздраженіе противъ полиціи, всегда существующее въ Парижѣ, проявилось въ нѣсколькихъ серьезныхъ émeutes, префектъ рѣшился назначить двадцать тысячъ франковъ «за указаніе убійцы» или, предполагая, что ихъ было нѣсколько, «за указаніе одного изъ убійцъ». Обѣщалось также полное помилованіе соучастнику, который выдастъ товарища; а вмѣстѣ съ этимъ объявленіемъ всюду расклеивалось другое, частное, отъ комитета гражданъ, назначившихъ десять тысячъ франковъ въ дополненіе къ оффиціальной наградѣ. Вся сумма, стало быть, достигала тридцати тысячъ франковъ, — награда, безъ сомнѣнія, огромная, если принять въ разсчетъ скромное положеніе дѣвушки и обычность подобныхъ злодѣйствъ въ большихъ городахъ.
Теперь никто не сомнѣвался, что тайна немедленно разъяснится. Но хотя и было произведено два-три ареста, обѣщавшіе успѣшный результатъ, однако, никакихъ результатовъ не получилось, подозрѣнія не подтвердились и арестованные были отпущены на свободу. Какъ это ни странно, но три недѣли прошли въ безуспѣшныхъ поискахъ, прежде чѣмъ слухи о событіи, такъ волновавшемъ публику, достигли до меня и Дюпена. Погруженные въ изслѣдованія, которыя поглощали все наше вниманіе, мы уже болѣе мѣсяца никуда не выходили, никого не принимали и только мелькомъ заглядывали въ политическій отдѣлъ газетъ. Первое извѣстіе объ убійствѣ мы получили отъ самого Г. Онъ явился къ намъ собственною персоной подъ вечеръ 14 іюля 18** г., и просидѣлъ у насъ до поздней ночи. Онъ былъ огорченъ неудачей своихъ поисковъ. Репутація его, — говорилъ онъ съ особеннымъ парижскимъ выраженіемъ, — виситъ на волоскѣ. Даже честь его задѣта. Взоры публики устремлены на него, и онъ готовъ на всякую жертву для разъясненія этой тайны. Онъ заключилъ свою довольно забавную рѣчь похвалами тому, что изволилъ называть тактомъ Дюпена, и сдѣлалъ послѣднему прямое и весьма щедрое предложеніе, точный характеръ котораго я не считаю себя вправѣ передавать, да оно и не имѣетъ прямого отношенія къ моей темѣ.
На комплименты мой другъ отвѣчалъ, какъ умѣлъ, но предложеніе принялъ безъ отговорокъ. Покончивъ съ этимъ, префектъ принялся излагать свои собственныя соображенія, сопровождая
