никъ», полный грубыхъ, необработанныхъ гипотезъ и предназначенный къ сожженію, попадетъ въ печать. Я говорю: «предназначенный къ сожженію», такъ какъ не можетъ быть никакого сомнѣнія въ томъ, что записная книжка относилась къ числу бумагъ, которыя Дэви завѣщалъ «предать огню». Къ добру или худу ускользнула она отъ пламени, еще вопросъ. Конечно, книжка послужила толчкомъ къ открытію фонъ Кемпелена — въ этомъя совершенно увѣренъ — но, повторяю, еще вопросъ, окажется-ли это капитальное открытіе (капитальное, во всякомъ случаѣ) къ пользѣ или ко вреду человѣчества. Самъ фонъ Кемпеленъ и его друзья, разумѣется, извлекутъ изъ него громадныя выгоды. Они съумѣютъ во время «реализировать» его, накупить домовъ, земель и всякаго другого добра, представляющаго внутреннюю цѣнность.
Коротенькое сообщеніе фонъ Кемпелена, появившееся въ «Домашней газетѣ» и перепечатанное во многихъ другихъ, повидимому, искажено переводчикомъ, вслѣдствіе недостаточнаго знакомства съ нѣмецкимъ языкомъ. Подлинникъ, по его словамъ, напечатанъ въ послѣднемъ номерѣ Прессбургской «Schnellpost». Слово «viele», очевидно, невѣрно понято (это часто бываетъ), а слово «горести», вѣроятно, соотвѣтствуетъ нѣмецкому «leiden», что собственно значитъ «страданія» и понимаемое въ этомъ смыслѣ совершенно измѣняетъ характеръ всего сообщенія). Конечно, это только мои догадки.
Во всякомъ случаѣ фонъ Кемпеленъ отнюдь не «мизантропъ», по крайней мѣрѣ, по внѣшнему виду. Знакомство наше было случайное, и я не поручусь, что успѣлъ узнать его вполнѣ, но какъ бы то ни было, водиться и бесѣдовать съ человѣкомъ такой колоссальной извѣстности, какая досталась или достанется на его долю, что-нибудь да значитъ.
«Литературный міръ» (быть можетъ, введенный въ заблужденіе сообщеніемъ «Домашней Газеты») называетъ его уроженцемъ Пресбурга, но я знаю навѣрное — такъ какъ слышалъ объ этомъ изъ его собственныхъ устъ, — что онъ родился въ Утикѣ, въ Штатѣ Нью-Іоркъ, хотя и отецъ и мать его, кажется, родомъ изъ Пресбурга. Они въ какомъ-то родствѣ или свойствѣ съ Мельцелемъ, извѣстнымъ изобрѣтателемъ шахматнаго игрока-автомата. (Если не ошибаемся, фамилія этого изобрѣтателя Кемпеленъ, или фонъ Кемпеленъ, или что-то въ этомъ родѣ. Прим. изд.). Самъ Кемпеленъ коренастый, плотный мужчина, съ большими, масляными, голубыми глазами, рыжими волосами и бородой, большимъ, но пріятнымъ ртомъ, прекрасными зубами и, помнится, римскимъ, носомъ. Онъ слегка прихрамываетъ; обращеніе его просто, манеры носятъ печать bonhomie[1]. Вообще, наружностью, словами и поступ-
- ↑ фр. bonhomie — дружелюбие. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
