Уна. О, Смерть, призракъ, сидящій за всѣми пирами! Какъ часто, Моносъ, мы предавались размышленіямъ о ея природѣ! Какъ таинственно вмѣшивается она въ людскія дѣла, ставитъ предѣлъ всякому человѣческому блаженству, говоря «до сихъ поръ, и не дальше!» Глубочайшая взаимная любовь, мой Моносъ, пылала въ нашихъ сердцахъ, но тщетно мы, счастливые ея первымъ пробужденіемъ, льстили себя надеждой, что наше счастье будетъ рости вмѣстѣ съ ея ростомъ! Увы, по мѣрѣ того, какъ росла любовь, возросталъ въ нашихъ сердцахъ страхъ передъ зловѣщей минутой, которая приближается, чтобы разлучить насъ навѣки! Такъ съ теченіемъ времени любовь сдѣлалась мукой. Тогда ненависть была бы облегченіемъ.
Моносъ. Не говори здѣсь объ этихъ печальныхъ вещахъ, дорогая Уна, — моя, теперь моя навѣки!
Уна. Но воспоминаніе о прошлой скорби — радость въ настоящемъ! Мнѣ нужно многое сказать о вещахъ уже бывшихъ. Прежде всего, я жажду узнать, какъ ты самъ прошелъ мрачную долину Тѣни.
Моносъ. Когда же лучезарная Уна тщетно спрашивала о чемъ нибудь своего Моноса? Я разскажу тебѣ все, но съ какого пункта начать разсказъ?
Уна. Съ какого пункта?
Моносъ. Ты сказала.
Уна. Моносъ, я понимаю тебя. Въ смерти мы оба познали стремленіе человѣка опредѣлять неопредѣлимое. И такъ, я не прошу начать съ момента превращенія жизни, — но съ той печальной минуты, когда горячка оставила тебя и ты, бездыханный и недвижимый, впалъ въ оцѣпенѣніе, а я трепещущими пальцами опустила внизъ твои блѣдныя вѣки.
Моносъ. Но сначала, милая Уна, нѣсколько словъ объ общемъ положеніи человѣчества въ ту эпоху. Ты помнишь, что въ числѣ нашихъ предковъ нашлось двое или трое мудрецовъ — настоящихъ мудрецовъ, хотя свѣтъ не считалъ ихъ такими — которые рискнули усомниться въ приложимости термина «усовершенствованіе» къ прогрессу нашей цивилизаціи. Въ каждомъ изъ пяти или шести столѣтій, непосредственно предшествовавшихъ нашей кончинѣ, бывали періоды, когда являлся какой-нибудь мощный умъ, ратовавшій за принципы, истинность которыхъ кажется столь очевидной нашему освободившемуся отъ предразсудковъ уму, — принципы, въ силу которыхъ наша раса должна бы была скорѣе подчиняться законамъ природы, чѣмъ пытаться контролировать ихъ. Изрѣдка, черезъ долгіе промежутки времени, являлись выдающіеся умы, считавшіе всякій успѣхъ практической науки понятнымъ шагомъ въ отношеніи истинной пользы. Случалось,
