Прообразъ Рима древняго! Святыня,
Роскошный знакъ высокихъ созерцаній,
Оставленный для Времени вѣками
Похороненной пышности и власти.
5 О, наконецъ, чрезъ столько-столько дней
Различныхъ странствій, жажды ненасытной,
(Той жажды, что искала родниковъ
Сокрытыхъ знаній, здѣсь, въ тебѣ лежащихъ),
Смиреннымъ измѣненнымъ человѣкомъ,
10 Склоняюсь я теперь передъ тобой,
Среди твоихъ тѣней, и упиваюсь,
Душой своей души, въ твоемъ величьи,
Въ твоей печали, пышности и славѣ.
Обширность! Древность! Память нѣкихъ дней!
15 Молчаніе! И Ночь! И Безутѣшность!
Я съ вами — я васъ вижу въ вашей славѣ —
О, чары, достовѣрнѣе тѣхъ чаръ,
Что были скрыты садомъ Геѳсиманскимъ, —
Властнѣй тѣхъ чаръ, что, съ тихихъ звѣздъ струясь,
20 Возникли надъ халдеемъ восхищеннымъ!
Прообраз Рима древнего! Святыня,
Роскошный знак высоких созерцаний,
Оставленный для Времени веками
Похороненной пышности и власти.
5 О, наконец, чрез столько-столько дней
Различных странствий, жажды ненасытной,
(Той жажды, что искала родников
Сокрытых знаний, здесь, в тебе лежащих),
Смиренным измененным человеком,
10 Склоняюсь я теперь перед тобой,
Среди твоих теней, и упиваюсь,
Душой своей души, в твоем величьи,
В твоей печали, пышности и славе.
Обширность! Древность! Память неких дней!
15 Молчание! И Ночь! И Безутешность!
Я с вами — я вас вижу в вашей славе —
О, чары, достовернее тех чар,
Что были скрыты садом Гефсиманским, —
Властней тех чар, что, с тихих звезд струясь,
20 Возникли над халдеем восхищенным!
