Дорогой темной, нелюдимой,
Лишь злыми духами хранимой,
Гдѣ нѣкій черный тронъ стоитъ,
Гдѣ нѣкій Идолъ, Ночь, царитъ,
5 До этихъ мѣстъ, въ недавній мигъ,
Изъ крайней Ѳуле я достигъ,
Изъ той страны, гдѣ вѣчно сны, гдѣ чаръ высокихъ постоянство,
Внѣ Времени — и внѣ Пространства.
Бездонныя долины, безбрежные потоки,
10 Провалы и пещеры, Гигантскіе лѣса,
Ихъ сумрачныя формы — какъ смутные намеки,
Никто не различитъ ихъ, на всемъ дрожитъ роса.
Возвышенныя горы, стремящіяся вѣчно
Обрушиться, сквозь воздухъ, въ моря безъ береговъ,
15 Теченія морскія, что жаждутъ безконечно
Взметнуться ввысь, къ пожару горящихъ облаковъ.
Озера, безпредѣльность просторовъ полноводныхъ,
Нѣмая безконечность пустынныхъ мертвыхъ водъ,
Затишье водъ пустынныхъ, безмолвныхъ и холодныхъ,
20 Со снѣгомъ спящихъ лилій, сомкнутыхъ въ хороводъ.
Дорогой темной, нелюдимой,
Лишь злыми духами хранимой,
Где некий черный трон стоит,
Где некий Идол, Ночь, царит,
5 До этих мест, в недавний миг,
Из крайней Фуле я достиг,
Из той страны, где вечно сны, где чар высоких постоянство,
Вне Времени — и вне Пространства.
Бездонные долины, безбрежные потоки,
10 Провалы и пещеры, Гигантские леса,
Их сумрачные формы — как смутные намеки,
Никто не различит их, на всем дрожит роса.
Возвышенные горы, стремящиеся вечно
Обрушиться, сквозь воздух, в моря без берегов,
15 Течения морские, что жаждут бесконечно
Взметнуться ввысь, к пожару горящих облаков.
Озера, беспредельность просторов полноводных,
Немая бесконечность пустынных мертвых вод,
Затишье вод пустынных, безмолвных и холодных,
20 Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод.
