въ кого именно долженъ преобразиться «домашній духъ». Но духъ этотъ все же становится уже «старымъ знакомцемъ». Что же касается новоизобрѣтенной ереси въ спиритизмѣ — Е. П. Блаватская старается вывернуться изъ противорѣчія со своими словами въ прежнихъ письмахъ, объяснить свою ересь простымъ переходомъ отъ практики къ теоріи — и пишетъ:
«Съ тѣхъ поръ какъ я въ Америкѣ, я посвятила себя всю спиритуализму. Не феноменальной, матеріальной сторонѣ онаго, а спиритуализму духовному, пропагандѣ святыхъ истинъ онаго. Всѣ старанія мои клонятся къ одному: очистить новую религію отъ всѣхъ сорныхъ травъ ея, которыя такъ быстро разростаются, что грозятъ задушить совершенно мертвой буквой своей духъ истины. Въ этомъ желаніи и работѣ, я была до сей поры одна. Теперь только начинаю я собирать адептовъ, и собрала полдюжины ихъ, и смѣло говорю, лучшихъ, и самыхъ свѣтлыхъ умовъ въ Америкѣ. Ниже, перечту вамъ ихъ. Съ каждымъ днемъ я убѣждаюсь все болѣе и болѣе, что пока люди, хоть самый Круксъ изъ Круксовъ, будутъ защищать одни лишь факты т. е. феноменальную сторону спиритическихъ проявленій, до тѣхъ поръ будутъ являться яростные оппоненты, начиная съ Тиндаля и кончая мизернымъ докторомъ Beard’омъ, и что публика, которую подчуютъ до сихъ поръ одними лишь разсказами и фактами о матерьялизованномъ бюстѣ чьей-нибудь прабабушки и ногахъ въ ботфортахъ не вполнѣ матерьялизованнаго Вашингтона, да явленіемъ умершей кухарки вашего булочника, — конечно всегда предпочтетъ брать сторону науки «for respectability sake», нежели якшаться съ нами, которыхъ считаютъ за полоумныхъ и идіотовъ. Я поняла, что людей не убѣдить одними сомнительными фактами и что даже каждый истинный фактъ всегда представляетъ какую-нибудь слабую его сторону, за которую легко бываетъ уцѣпиться противникамъ. Вотъ почему я положила себѣ за правило никогда ни въ какомъ случаѣ не дозволять постороннимъ лицамъ пользоваться моими медіумистическими способностями. Кромѣ Олкотта и двухъ, трехъ самыхъ близкихъ друзей, никто не видалъ что̀ у меня происходитъ и когда мой Джонъ
в кого именно должен преобразиться «домашний дух». Но дух этот все же становится уже «старым знакомцем». Что же касается новоизобретенной ереси в спиритизме — Е. П. Блаватская старается вывернуться из противоречия со своими словами в прежних письмах, объяснить свою ересь простым переходом от практики к теории — и пишет:
«С тех пор как я в Америке, я посвятила себя всю спиритуализму. Не феноменальной, материальной стороне оного, а спиритуализму духовному, пропаганде святых истин оного. Все старания мои клонятся к одному: очистить новую религию от всех сорных трав ее, которые так быстро разрастаются, что грозят задушить совершенно мертвой буквой своей дух истины. В этом желании и работе, я была до сей поры одна. Теперь только начинаю я собирать адептов, и собрала полдюжины их, и смело говорю, лучших, и самых светлых умов в Америке. Ниже, перечту вам их. С каждым днем я убеждаюсь все более и более, что пока люди, хоть самый Крукс из Круксов, будут защищать одни лишь факты т. е. феноменальную сторону спиритических проявлений, до тех пор будут являться яростные оппоненты, начиная с Тиндаля и кончая мизерным доктором Beard’ом, и что публика, которую подчуют до сих пор одними лишь рассказами и фактами о материализованном бюсте чьей-нибудь прабабушки и ногах в ботфортах не вполне материализованного Вашингтона, да явлением умершей кухарки вашего булочника, — конечно всегда предпочтет брать сторону науки «for respectability sake», нежели якшаться с нами, которых считают за полоумных и идиотов. Я поняла, что людей не убедить одними сомнительными фактами и что даже каждый истинный факт всегда представляет какую-нибудь слабую его сторону, за которую легко бывает уцепиться противникам. Вот почему я положила себе за правило никогда ни в каком случае не дозволять посторонним лицам пользоваться моими медиумистическими способностями. Кроме Олкотта и двух, трех самых близких друзей, никто не видал что́ у меня происходит и когда мой Джон
