— Всѣ ключи, всѣ до одного пропали, а ночью были тутъ, на глазахъ!
— Пошлите за слесаремъ.
— Ужь я послала.
Явился слесарь, отперъ чемоданъ, а въ чемоданѣ связка ключей и въ связкѣ ключъ и отъ этого же чемодана.
— Вотъ видите что̀ со мной случается! — торжественно воскликнула г-жа А.
— Вижу.
Такъ какъ на девяти часовой поѣздъ мы опоздали, то и согласились сдѣлать прогулку по городу и ѣхать въ часъ. Но тутъ я внезапно почувствовалъ необыкновенную слабость и меня стало клонить ко сну. Я извинился передъ г-жей А., пошелъ къ себѣ и бросился на кровать. Однако, я не заснулъ, а лежалъ съ закрытыми глазами — и вотъ передо мной, одинъ за другимъ, стали проходить, совершенно ясно и отчетливо, разные неизвѣстные мнѣ пейзажи. Это было для меня такъ ново и красиво, что я лежалъ не шевелясь, боясь нарушить и уничтожить очарованіе. Наконецъ понемногу все затуманилось, слилось — и я ужь ничего не видѣлъ.
Я открылъ глаза. Моей сонливости и слабости какъ не бывало. Я вернулся къ г-жѣ А. и не могъ удержаться, чтобы не разсказать ей бывшаго со мною, причемъ очень подробно, со всѣми особенностями, описалъ видѣнные мною пейзажи.
Мы сидѣли въ купэ мчавшаго насъ поѣзда и бесѣдовали. Вдругъ г-жа А., взглянувъ въ окно, крикнула:
— Смотрите! одинъ изъ вашихъ пейзажей!
Мнѣ стало даже жутко. Сомнѣній не могло быть, какъ не было для меня сомнѣнія и въ томъ, что я никогда не ѣздилъ по этой дорогѣ, не бывалъ въ этой странѣ. Пока не стемнѣло — я снова, въ дѣйствительности, переглядѣлъ все то, что̀ видѣлъ утромъ, лежа на кровати съ закрытыми глазами.
Пріѣхали мы въ Эльберфельдъ, остановились въ гостинницѣ Victoria и, рѣшивъ, что еще не очень поздно, отправились къ
— Все ключи, все до одного пропали, а ночью были тут, на глазах!
— Пошлите за слесарем.
— Уж я послала.
Явился слесарь, отпер чемодан, а в чемодане связка ключей и в связке ключ и от этого же чемодана.
— Вот видите, что со мной случается! — торжественно воскликнула г-жа А.
— Вижу.
Так как на девятичасовой поезд мы опоздали, то и согласились сделать прогулку по городу и ехать в час. Но тут я внезапно почувствовал необыкновенную слабость и меня стало клонить ко сну. Я извинился перед г-жой А., пошел к себе и бросился на кровать. Однако, я не заснул, а лежал с закрытыми глазами — и вот передо мной один за другим стали проходить совершенно ясно и отчетливо разные неизвестные мне пейзажи. Это было для меня так ново и красиво, что я лежал, не шевелясь, боясь нарушить и уничтожить очарование. Наконец понемногу все затуманилось, слилось — и я уж ничего не видел.
Я открыл глаза. Моей сонливости и слабости как не бывало. Я вернулся к г-же А. и не мог удержаться, чтобы не рассказать ей бывшего со мною, причем очень подробно, со всеми особенностями, описал виденные мною пейзажи.
Мы сидели в купе мчавшего нас поезда и беседовали. Вдруг г-жа А., взглянув в окно, крикнула:
— Смотрите! один из ваших пейзажей!
Мне стало даже жутко. Сомнений не могло быть, как не было для меня сомнения и в том, что я никогда не ездил по этой дороге, не бывал в этой стране. Пока не стемнело — я снова, в действительности, переглядел все то, что видел утром, лежа на кровати с закрытыми глазами.
Приехали мы в Эльберфельд, остановились в гостинице Victoria и, решив, что еще не очень поздно, отправились к
