погаснешь какъ свѣчка“ говоритъ она самой себѣ.
Постояла Соня, видитъ перемѣны нѣтъ, и рѣшила, что тотчасъ отправится въ садъ. Пошла къ дверкѣ, а ключикъ отъ нее забыла на столикѣ; воротилась къ столику—что за горе! никакъ не достанетъ съ него ключа, такая стала маленькая! Видитъ ключикъ сквозь стеклянный столикъ, а добраться до него не можетъ. Что ни дѣлала, какъ ни пробовала, ни хлопотала по ножкамъ взобраться на столъ—ничего не подѣлаешь: скользко. Выбилась изъ силъ бѣдная дѣвочка, сѣла и горько заплакала.
„Ну, разревѣлась!“ вдругъ спохватилась Соня. „Совѣтую тебѣ сейчасъ перестать!“ рѣзко и строго унимаетъ она себя. Соня, надо замѣтить, была вообще мастерица угощать себя не только совѣтами, но иной разъ даже и щелчками. Шли ли они ей въ прокъ—другое дѣло.
погаснешь как свечка, — говорит она самой себе».
Постояла Соня, видит, перемены нет, и решила, что тотчас отправится в сад. Пошла к дверке, а ключик от нее забыла на столике; воротилась к столику — что за горе! никак не достанет с него ключа, такая стала маленькая! Видит ключик сквозь стеклянный столик, а добраться до него не может. Что ни делала, как ни пробовала, ни хлопотала по ножкам взобраться на стол — ничего не поделаешь: скользко. Выбилась из сил бедная девочка, села и горько заплакала.
— Ну, разревелась! — вдруг спохватилась Соня. — Советую тебе сейчас перестать! — резко и строго унимает она себя.
Соня, надо заметить, была вообще мастерица угощать себя не только советами, но иной раз даже и щелчками. Шли ли они ей впрок — другое дело.
