„Ну, Васька идетъ“, думаетъ она и что есть мочи брыкнула въ него ногой. Ждетъ. Вотъ, слышитъ, загомонили внизу на всѣ голоса: „во-на! Васька, Васька-то вылетѣлъ!“ Потомъ кроликъ вопитъ: „вонъ, вонъ онъ около изгороди лежитъ“! Все затихло на время, потомъ опять заголосили; слышно, будто хлопочатъ около Васьки.
Одинъ кричитъ: „Голову держи! Водкой отпоить“!
„Да тише вы, братцы“, кричитъ другой; „помаленьку, не то захлебнется! Ну, что, братъ Васька, отлегло ли?“
„Говори, что́, какъ было“? говоритъ кроликъ. „Какъ это тебя изъ трубы выкинуло?“
Тутъ запищалъ кто-то слабенькимъ голосомъ.
„Это Васька очнулся“, рѣшила Соня.
„И не припомню, братцы, что́ тутъ было: какъ поддало изъ трубы, индо въ глазахъ помутилось!… Я въ трубу, а изъ
«Ну, Васька идет», — думает она и что есть мочи брыкнула в него ногой. Ждет. Вот слышит, загомонили внизу на все голоса: «Во-на! Васька, Васька-то вылетел!» Потом кролик вопит: «Вон, вон он около изгороди лежит!» Все затихло на время, потом опять заголосили; слышно, будто хлопочут около Васьки.
Один кричит: «Голову держи! Водкой отпоить!»
— Да тише вы, братцы, — кричит другой, — помаленьку, не то захлебнется! Ну что, брат Васька, отлегло ли?
— Говори, что как было? — говорит кролик. — Как это тебя из трубы выкинуло?
Тут запищал кто-то слабеньким голосом.
«Это Васька очнулся», — решила Соня.
— И не припомню, братцы, что тут было: как поддало из трубы, индо в глазах помутилось!.. Я в трубу, а из
