могаетъ намъ подойти какъ можно ближе къ послѣдней проблемѣ нашего познаванія, къ тому, что составляетъ для насъ искомое.
Отнеся дѣятельность софиста къ искусству подражанія, элеецъ здѣсь принужденъ былъ остановиться въ своихъ дальнѣйшихъ изслѣдованіяхъ о софистѣ, такъ какъ передъ нимъ всталъ цѣлый рядъ вопросовъ, потребовавшихъ немедленнаго разрѣшенія. Подражаніе, по мнѣнію элейца, не есть сама дѣйствительность, оно лишь кажется его, лишь является ею, оно заставляетъ насъ принимать за дѣйствительно существующее то, что на самомъ дѣлѣ собственно не существуетъ и этимъ принуждаетъ признать бытіе лжи, сущность которой и состоитъ въ томъ, что несуществующее выдается за существующее. Между тѣмъ, по ученію философа Парменида, несуществующаго нѣтъ и, слѣдовательно, согласно этому ученію, и лжи быть не можетъ.
Несуществующее не возможно ни мыслить, ни выразить словомъ. Самая мысль о небытіи принадлежитъ уже къ существующему, равно какъ и самое слово: небытіе есть слово тоже существующее. Невозможно мыслить небытіе еще и потому, что и число не можетъ служить предикатомъ тому, чего нѣтъ вовсе, а безъ числа мы не можемъ ни мыслить вообще, ни высказывать, такъ какъ всегда и думаемъ и выражаемъ все только подъ формою единства или множества. Такимъ образомъ, несущее дѣйствительно оказывается и немыслимымъ, и невыразимымъ.
Однако, говоря все это о несуществующемъ, мы, въ то же время, прежде всего, прилагаемъ къ нему численное опредѣленіе, такъ какъ говоримъ: несуществующее, т. е. въ единственномъ числѣ, затѣмъ приписываемъ ему бытіе, такъ какъ говоримъ: оно есть немыслимо, невыразимо и т. д., словомъ, впадаемъ въ цѣлый рядъ противорѣчій. Эти-то противорѣчія и служатъ защитою софисту. Если мы назовемъ его творцомъ призрачныхъ подобій, т. е. творцомъ того, что не имѣетъ дѣйствительнаго существованія, то мы этимъ признаемъ какъ-бы бытіе несуществующаго, а это шло бы въ разрѣзъ съ высказаннымъ выше утвержденіемъ о невозможности даже мыслить несущее. Съ другой стороны, призраки и подобія, хотя и не имѣютъ истиннаго существованія, все же нѣкоторымъ образомъ существуютъ и мы о нихъ можемъ говорить. Но если су-
могает нам подойти как можно ближе к последней проблеме нашего познавания, к тому, что составляет для нас искомое.
Отнеся деятельность софиста к искусству подражания, элеец здесь принужден был остановиться в своих дальнейших исследованиях о софисте, так как перед ним встал целый ряд вопросов, потребовавших немедленного разрешения. Подражание, по мнению элейца, не есть сама действительность, оно лишь кажется его, лишь является ею, оно заставляет нас принимать за действительно существующее то, что на самом деле собственно не существует и этим принуждает признать бытие лжи, сущность которой и состоит в том, что несуществующее выдается за существующее. Между тем, по учению философа Парменида, несуществующего нет и, следовательно, согласно этому учению, и лжи быть не может.
Несуществующее не возможно ни мыслить, ни выразить словом. Самая мысль о небытии принадлежит уже к существующему, равно как и самое слово: небытие есть слово тоже существующее. Невозможно мыслить небытие еще и потому, что и число не может служить предикатом тому, чего нет вовсе, а без числа мы не можем ни мыслить вообще, ни высказывать, так как всегда и думаем и выражаем всё только под формою единства или множества. Таким образом, несущее действительно оказывается и немыслимым, и невыразимым.
Однако, говоря всё это о несуществующем, мы, в то же время, прежде всего, прилагаем к нему численное определение, так как говорим: несуществующее, т. е. в единственном числе, затем приписываем ему бытие, так как говорим: оно есть немыслимо, невыразимо и т. д., словом, впадаем в целый ряд противоречий. Эти-то противоречия и служат защитою софисту. Если мы назовем его творцом призрачных подобий, т. е. творцом того, что не имеет действительного существования, то мы этим признаем как бы бытие несуществующего, а это шло бы в разрез с высказанным выше утверждением о невозможности даже мыслить несущее. С другой стороны, призраки и подобия, хотя и не имеют истинного существования, всё же некоторым образом существуют и мы о них можем говорить. Но если су-
