разумною твердостію расточаетъ деньги, зная, что расточивши ихъ, онъ пріобрѣтетъ болѣе?
Лах. О нѣтъ, клянусь Зевсомъ.
Сокр. А врача, который не смягчается, но остается твердымъ, когда сынъ его, либо кто другой, страдая воспаленіемъ въ легкихъ, просить пить или ѣсть?
193.Лах. Нѣтъ, и это не такое мужество.
Сокр. А человѣка твердаго на войнѣ, который хочетъ сразиться, благоразумно расчитывая и зная, что ему помогутъ другіе, что онъ вступитъ въ дѣло съ непріятелемъ не столь многочисленнымъ и болѣе слабымъ, чѣмъ собственный его отрядъ, и что при томъ самая позиція его лучше, — человѣка, твердо опирающагося на такіе расчеты и способы, назовешь ли ты мужественнѣе того, который рѣшился оставаться и быть твердымъ въ противуположныхъ обстоятельствахъ своего лагеря?
B.Лах. Мнѣ кажется, Сократъ, что при противуположныхъ обстоятельствахъ лагеря болѣе мужества.
Сокр. И однакожъ мужество послѣдняго будетъ не такъ разсудительно, какъ перваго?
Лах. Правда.
Сокр. Равнымъ образомъ и въ конномъ сраженіи, твердый съ знаніемъ, по твоему мнѣнію, не столь мужественъ, какъ твердый безъ знанія?
Лах. Мнѣ кажется.
Сокр. Тоже утверждаешь ты о твердости и пращниковъ, и луконосцевъ, и другихъ воиновъ?
C.Лах. Конечно.
Сокр. А тѣ люди, которые, вздумавъ сойти въ колодезь и, хоть неумѣютъ, захотѣвши плавать, твердо рѣшались бы на это, или иное подобное дѣло, — тѣ, по твоему мнѣнію, мужественнѣе ли другихъ, опытныхъ въ этомъ искуствѣ?
Лах. Кто же бы сказалъ иначе, Сократъ?
Сокр. Конечно никто, у кого подобныя мысли.
разумною твердостью расточает деньги, зная, что расточивши их, он приобретет более?
Лах. О нет, клянусь Зевсом.
Сокр. А врача, который не смягчается, но остается твердым, когда сын его, либо кто другой, страдая воспалением в легких, просить пить или есть?
193.Лах. Нет, и это не такое мужество.
Сокр. А человека твердого на войне, который хочет сразиться, благоразумно рассчитывая и зная, что ему помогут другие, что он вступит в дело с неприятелем не столь многочисленным и более слабым, чем собственный его отряд, и что при том самая позиция его лучше, — человека, твердо опирающегося на такие расчеты и способы, назовешь ли ты мужественнее того, который решился оставаться и быть твердым в противоположных обстоятельствах своего лагеря?
B.Лах. Мне кажется, Сократ, что при противоположных обстоятельствах лагеря более мужества.
Сокр. И однакож мужество последнего будет не так рассудительно, как первого?
Лах. Правда.
Сокр. Равным образом и в конном сражении, твердый со знанием, по твоему мнению, не столь мужествен, как твердый без знания?
Лах. Мне кажется.
Сокр. Тоже утверждаешь ты о твердости и пращников, и луконосцев, и других воинов?
C.Лах. Конечно.
Сокр. А те люди, которые, вздумав сойти в колодезь и, хоть неумеют, захотевши плавать, твердо решались бы на это, или иное подобное дело, — те, по твоему мнению, мужественнее ли других, опытных в этом искусстве?
Лах. Кто же бы сказал иначе, Сократ?
Сокр. Конечно никто, у кого подобные мысли.
