ждане-судьи? 41. Вѣдь кто, отошедши въ преисподнюю и избавившись отъ этихъ людей, называющихъ себя судьями, найдетъ судей истинныхъ, на которыхъ, говорятъ, и въ самомъ дѣлѣ лежитъ тамъ обязанность судить, то-есть, Миноса, Радаманта, Эака, Триптолема и другихъ, бывшихъ во время своей жизни справедливѣйшими изъ полубоговъ; тотъ худое ли сдѣлаетъ переселеніе? При томъ, не сочли ли бы вы за великую честь обращаться съ Орфеемъ, Музеемъ, Исіодомъ, Омиромъ? Да я хочу умереть много разъ, если это истинно; B. потому что для самаго меня занимательно было бы тамъ препровожденіе времени, когда бы я встрѣтился съ Паламидомъ, Аяксомъ, сыномъ Теламона[1], и съ кѣмъ-нибудь другимъ, кто изъ древнихъ умеръ отъ несправедливаго суда. Сравнивать мою участь съ ихъ участію было бы, думаю, не непріятно. А что всего лучше, — я проводилъ бы жизнь въ изслѣдованіи и испытываніи тамошнихъ обитателей, какъ здѣшнихъ, то-есть, кто изъ нихъ мудръ, и кто почитаетъ себя мудрецомъ, въ самомъ же дѣлѣ не мудрецъ. Мало ли чести, граждане-судьи, испытать вождя, ведшаго подъ Трою столь великое C. войско, также Одиссея, Сизифа и — можно бы назвать безчисленное множество другихъ, какъ мужчинъ, такъ и женщинъ? Разговаривать съ ними тамъ, обращаться, испытывать ихъ, было бы безъ сомнѣнія счастіемъ непостижимымъ. При томъ же, тамошніе обитатели за это-то не лишаютъ жизни. Они блаженнѣе здѣшнихъ и по иному, и по тому, что на все время остаются уже безсмертными, если только преданія истинны.
Но и вы также, граждане-судьи, должны имѣть твердую надежду на смерть и держать въ умѣ одну истину, что для D. человѣка добраго нѣтъ зла ни въ жизни, ни по смерти, и что
- ↑ Паламида убило камнями греческое войско за то, что, по интригамъ Уллиса, на него пало подозрѣніе въ измѣнѣ. Heyn. excurs. ad Virgil. Aeneid. II. 81. Аяксъ, сынъ Теламона, послѣ Ахиллеса храбрѣйшій изъ всѣхъ греческихъ вождей подъ Троею, не получивъ Ахиллесова оружія и бывъ униженъ предъ Улиссомъ, сошелъ съ ума и умертвилъ самъ себя. Hom. Odyss. XI. v. 545.
ждане-судьи? 41. Ведь кто, отошедши в преисподнюю и избавившись от этих людей, называющих себя судьями, найдет судей истинных, на которых, говорят, и в самом деле лежит там обязанность судить, то есть, Миноса, Радаманта, Эака, Триптолема и других, бывших во время своей жизни справедливейшими из полубогов; тот худое ли сделает переселение? При том, не сочли ли бы вы за великую честь обращаться с Орфеем, Музеем, Исиодом, Омиром? Да я хочу умереть много раз, если это истинно; B. потому что для самого меня занимательно было бы там препровождение времени, когда бы я встретился с Паламидом, Аяксом, сыном Теламона[1], и с кем-нибудь другим, кто из древних умер от несправедливого суда. Сравнивать мою участь с их участию было бы, думаю, не неприятно. А что всего лучше, — я проводил бы жизнь в исследовании и испытывании тамошних обитателей, как здешних, то есть, кто из них мудр, и кто почитает себя мудрецом, в самом же деле не мудрец. Мало ли чести, граждане-судьи, испытать вождя, ведшего под Трою столь великое C. войско, также Одиссея, Сизифа и — можно бы назвать бесчисленное множество других, как мужчин, так и женщин? Разговаривать с ними там, обращаться, испытывать их, было бы без сомнения счастьем непостижимым. При том же, тамошние обитатели за это-то не лишают жизни. Они блаженнее здешних и по иному, и по тому, что на всё время остаются уже бессмертными, если только предания истинны.
Но и вы также, граждане-судьи, должны иметь твердую надежду на смерть и держать в уме одну истину, что для D. человека доброго нет зла ни в жизни, ни по смерти, и что
————————————
- ↑ Паламида убило камнями греческое войско за то, что, по интригам Уллиса, на него пало подозрение в измене. Heyn. excurs. ad Virgil. Aeneid. II. 81. Аякс, сын Теламона, после Ахиллеса храбрейший из всех греческих вождей под Троею, не получив Ахиллесова оружия и быв унижен пред Улиссом, сошел с ума и умертвил сам себя. Hom. Odyss. XI. v. 545.
