низшимъ и подчиненнымъ исполнять дѣла, несообразныя съ своею пользою. А при согласіи на это, польза сильнѣйшаго становится уже дѣломъ не болѣе правымъ, какъ и непольза. — Но пользою сильнѣйшаго, замѣтилъ Клитофонъ, названо то, что̀ самъ сильнѣйшій признаетъ для себя полезнымъ. Это-то надобно исполнять низшему, и это-то Тразимахъ почитаетъ справедливымъ. — Однакожъ онъ говорилъ C. не такъ, отвѣчалъ Полемархъ. — Какая нужда, Полемархъ, сказалъ я: если Тразимахъ теперь говоритъ уже такъ, то такъ и будемъ понимать его.
Скажи-ка мнѣ, Тразимахъ, то ли хотѣлъ ты назвать справедливымъ, что̀ сильнѣйшему представляется полезнымъ для сильнѣйшаго, было ли бы это въ самомъ дѣлѣ полезно или не полезно? Такъ ли мы должны понимать тебя? — Всего менѣе, отвѣчалъ онъ; ты думаешь, что сильнѣйшимъ я называю погрѣшающаго, когда онъ погрѣшаетъ? — Да, D. мнѣ думалось, что это твоя мысль, сказалъ я, какъ скоро правителей призналъ ты не непогрѣшимыми, а подверженными ошибкамъ. — Какой ты лжетолкователь въ разговорахъ, Сократъ! Врачемъ ли, напримѣръ, назовешь ты человѣка, погрѣшающаго касательно больныхъ, — именно въ отношеніи къ тому, въ чемъ онъ погрѣшаетъ? логикомъ ли — человѣка, погрѣшающаго въ умозаключеніи, именно тогда, когда онъ подвергается этому самому роду погрѣшностей? Я думаю, что мы такъ только говоримъ, будто погрѣшилъ врачь, погрѣшилъ логикъ, грамматикъ: въ самомъ же дѣлѣ ни одинъ изъ E. нихъ и никогда не погрѣшаетъ, будучи тѣмъ, чѣмъ мы кого называемъ. Говоря собственно, или съ свойственною тебѣ самому точностію, изъ мастеровъ никто не грѣшитъ; потому что погрѣшающій погрѣшаетъ отъ недостатка знанія въ томъ, въ чемъ онъ — не мастеръ: то-есть ни мастеръ, ни мудрецъ, ни какой правитель не погрѣшаетъ тогда, когда онъ — правитель; хотя всякій говоритъ, что врачь погрѣшилъ, правитель погрѣшилъ. Такъ-то понимай ты и мой 341. теперешній отвѣтъ. Настоящій смыслъ его таковъ: прави-
низшим и подчиненным исполнять дела, несообразные со своею пользою. А при согласии на это, польза сильнейшего становится уже делом не более правым, как и непольза. — Но пользою сильнейшего, заметил Клитофон, названо то, что̀ сам сильнейший признает для себя полезным. Это-то надобно исполнять низшему, и это-то Тразимах почитает справедливым. — Однакож он говорил C. не так, отвечал Полемарх. — Какая нужда, Полемарх, сказал я: если Тразимах теперь говорит уже так, то так и будем понимать его.
Скажи-ка мне, Тразимах, то ли хотел ты назвать справедливым, что̀ сильнейшему представляется полезным для сильнейшего, было ли бы это в самом деле полезно или не полезно? Так ли мы должны понимать тебя? — Всего менее, отвечал он; ты думаешь, что сильнейшим я называю погрешающего, когда он погрешает? — Да, D. мне думалось, что это твоя мысль, сказал я, как скоро правителей признал ты не непогрешимыми, а подверженными ошибкам. — Какой ты лжетолкователь в разговорах, Сократ! Врачом ли, например, назовешь ты человека, погрешающего касательно больных, — именно в отношении к тому, в чём он погрешает? логиком ли — человека, погрешающего в умозаключении, именно тогда, когда он подвергается этому самому роду погрешностей? Я думаю, что мы так только говорим, будто погрешил врачь, погрешил логик, грамматик: в самом же деле ни один из E. них и никогда не погрешает, будучи тем, чем мы кого называем. Говоря собственно, или со свойственною тебе самому точностью, из мастеров никто не грешит; потому что погрешающий погрешает от недостатка знания в том, в чём он — не мастер: то есть ни мастер, ни мудрец, ни какой правитель не погрешает тогда, когда он — правитель; хотя всякий говорит, что врачь погрешил, правитель погрешил. Так-то понимай ты и мой 341. теперешний ответ. Настоящий смысл его таков: прави-
