и истинный разумъ. Не такъ ли слѣдуетъ разлагать мыслію D. всякую природу, въ которой хотимъ быть искусны сами и сдѣлать знатоками другихъ, чтобы сперва разсмотрѣть, проста она, или многообразна: потомъ, если проста, наблюдать ея силу, то-есть, какая природа и на что способна дѣйствовать, либо, какая и отъ чего можетъ приходить въ страдательное состояніе, — а если многообразна, исчислять ея образы и что такъ было дѣлано съ однимъ, то здѣсь дѣлать съ каждымъ, то-есть смотрѣть, какая дѣятельность и какое страданіе свойственны каждому недѣлимому?
Федръ. Должно быть, Сократъ.
Сокр. Безъ этого, метода была бы подобна ходьбѣ слѣпца; а того, кто руководствуется искуствомъ, нельзя E. уподобить ни слѣпому, ни глухому. Напротивъ, ясно, что кто учитъ другаго писать рѣчи сообразно съ искуствомъ, тотъ тщательно раскрываетъ сущность той природы, о которой надобно будетъ говорить; а это-то и есть душа.
Федръ. Какже.
Сокр. Итакъ, къ этому клонится вся его забота; въ этомъ-то старается онъ внушить убѣжденіе. Не такъ ли?
Федръ. Да.
Сокр. Стало-быть, явно, что и Тразимахъ, и всякій 271. другой, преподающій риторическое искуство не шутя, во-первыхъ, со всею точностію опишетъ и покажетъ душу, одно ли она, равное самому себѣ по природѣ.
Федръ. Безъ сомнѣнія.
Сокр. Во-вторыхъ, разсмотритъ, на что ей свойственно дѣйствовать, или отъ чего принимать дѣйствія.
Федръ. Какже.
Сокр. Въ-третьихъ, поставивъ въ порядокъ роды рѣчей B. и душѝ, и свойства ихъ, различитъ причины и будетъ принаравливать одно къ другому, замѣчая, какая душа, отъ какихъ рѣчей и по какой причинѣ необходимо либо убѣждается, либо не убѣждается.
Федръ. Это, повидимому, было бы прекрасно.
и истинный разум. Не так ли следует разлагать мыслью D. всякую природу, в которой хотим быть искусны сами и сделать знатоками других, чтобы сперва рассмотреть, проста она, или многообразна: потом, если проста, наблюдать её силу, то есть, какая природа и на что способна действовать, либо, какая и от чего может приходить в страдательное состояние, — а если многообразна, исчислять её образы и что так было делано с одним, то здесь делать с каждым, то есть смотреть, какая деятельность и какое страдание свойственны каждому неделимому?
Федр. Должно быть, Сократ.
Сокр. Без этого, метода была бы подобна ходьбе слепца; а того, кто руководствуется искусством, нельзя E. уподобить ни слепому, ни глухому. Напротив, ясно, что кто учит другого писать речи сообразно с искусством, тот тщательно раскрывает сущность той природы, о которой надобно будет говорить; а это-то и есть душа.
Федр. Какже.
Сокр. Итак, к этому клонится вся его забота; в этом-то старается он внушить убеждение. Не так ли?
Федр. Да.
Сокр. Стало быть, явно, что и Тразимах, и всякий 271. другой, преподающий риторическое искусство не шутя, во-первых, со всею точностью опишет и покажет душу, одно ли она, равное самому себе по природе.
Федр. Без сомнения.
Сокр. Во-вторых, рассмотрит, на что ей свойственно действовать, или от чего принимать действия.
Федр. Какже.
Сокр. В-третьих, поставив в порядок роды речей B. и душѝ, и свойства их, различит причины и будет принаравливать одно к другому, замечая, какая душа, от каких речей и по какой причине необходимо либо убеждается, либо не убеждается.
Федр. Это, по-видимому, было бы прекрасно.
