Сокр. Однакожъ и это-то необходимо[1]; а иначе ничего не можетъ выйти.
Прот. Что такое?B.
Сокр. Къ чему не примѣшаемъ мы истины, то не произойдетъ и никогда не можетъ быть истиннымъ.
Прот. Какъ этому быть!
Сокр. Никакъ нельзя. Если же требуется и еще какая нибудь примѣсь, — ты и Филебъ говорите. А мнѣ настоящее разсужденіе представляется отдѣланнымъ, какъ бы какой безплотный міръ, прекрасно властвующій въ одушевленномъ тѣлѣ[2].
Прот. Будь увѣренъ, Сократъ, что и мнѣ такъ же кажется.
Сокр. Стало быть, если бы мы сказали, что теперь стоимъ уже въ притворѣ жилища, въ которомъ обитаетъ благо, то C. нѣкоторымъ образомъ сказали бы правильно?
Прот. Мнѣ въ самомъ дѣлѣ такъ кажется.
Сокр. Что̀ же въ этой смѣси можетъ казаться намъ самымъ драгоцѣннымъ и вмѣстѣ особенною причиною того, почему
- ↑ Теперь Сократъ хочетъ разсмотрѣть причины и основанія, которыми должно уравновѣшиваться смѣшеніе удовольствія и разумности, чтобы оно было хорошо и совершенно. Само собою разумѣется, что это уравновѣшиваніе надобно почитать разумнымъ; слѣдовательно, причина его должна скрываться въ разумности. Такимъ образомъ не отъ удовольствій зависитъ опредѣлять мѣру разумности, а отъ разумности — назначать мѣру удовольствій. Притомъ философъ полагаетъ, что добро усматривается въ истинности, соотвѣтственности частей и красотѣ; а судить объ этомъ — дѣло разумности.
- ↑ Сдѣлавши смѣсь и доказавши, что для ней требуется истина, Сократъ ничего уже болѣе не желаетъ для ея законченности и превосходства. Поэтому продолжавшееся доселѣ разсужденіе уподобляетъ κόσμῳ τινὶ ἀσωμάτῳ, который одушевленному тѣлу долженъ предписать образъ и цѣль жизни. Разсужденіе Сократа въ самомъ дѣлѣ есть κόσμος τις ἀσώματος: ибо все, что было въ немъ изъяснено, взято изъ высшей области вещей божественныхъ и пріобрѣтено путемъ идеальнаго созерцанія. Притомъ этотъ κόσμος ἄρξων ἐμψύχου σώματος; потому что человѣческое счастіе представляется теперь какъ бы какимъ тѣломъ, надъ которымъ владычествуетъ вполнѣ раскрытое Платономъ и завершенное λόγος. Такъ понимаемъ мы это мѣсто Филеба. Но Тренделенбургъ (Dе Platonis Philebi consilio p. 13) объясняетъ его иначе. По его мнѣнію, Платонъ, сравнивая свое разсужденіе съ космосомъ, указываетъ этимъ на части діалога и искусственное его построеніе.
Сокр. Однакож и это-то необходимо[1]; а иначе ничего не может выйти.
Прот. Что такое?B.
Сокр. К чему не примешаем мы истины, то не произойдет и никогда не может быть истинным.
Прот. Как этому быть!
Сокр. Никак нельзя. Если же требуется и еще какая-нибудь примесь, — ты и Филеб говорите. А мне настоящее рассуждение представляется отделанным, как бы какой бесплотный мир, прекрасно властвующий в одушевленном теле[2].
Прот. Будь уверен, Сократ, что и мне так же кажется.
Сокр. Стало быть, если бы мы сказали, что теперь стоим уже в притворе жилища, в котором обитает благо, то C. некоторым образом сказали бы правильно?
Прот. Мне в самом деле так кажется.
Сокр. Что̀ же в этой смеси может казаться нам самым драгоценным и вместе особенною причиною того, почему
——————
- ↑ Теперь Сократ хочет рассмотреть причины и основания, которыми должно уравновешиваться смешение удовольствия и разумности, чтобы оно было хорошо и совершенно. Само собою разумеется, что это уравновешивание надобно почитать разумным; следовательно, причина его должна скрываться в разумности. Таким образом не от удовольствий зависит определять меру разумности, а от разумности — назначать меру удовольствий. Притом философ полагает, что добро усматривается в истинности, соответственности частей и красоте; а судить об этом — дело разумности.
- ↑ Сделавши смесь и доказавши, что для ней требуется истина, Сократ ничего уже более не желает для её законченности и превосходства. Поэтому продолжавшееся доселе рассуждение уподобляет κόσμῳ τινὶ ἀσωμάτῳ, который одушевленному телу должен предписать образ и цель жизни. Рассуждение Сократа в самом деле есть κόσμος τις ἀσώματος: ибо всё, что было в нём изъяснено, взято из высшей области вещей божественных и приобретено путем идеального созерцания. Притом этот κόσμος ἄρξων ἐμψύχου σώματος; потому что человеческое счастье представляется теперь как бы каким телом, над которым владычествует вполне раскрытое Платоном и завершенное λόγος. Так понимаем мы это место Филеба. Но Тренделенбург (Dе Platonis Philebi consilio p. 13) объясняет его иначе. По его мнению, Платон, сравнивая свое рассуждение с космосом, указывает этим на части диалога и искусственное его построение.
