Иппіасѣ Большемъ, господствуетъ почти юношеская порывчивость и несдержанность; такъ что сочиненіе это больше походитъ на комедію, чѣмъ на діалогъ, занимающійся изъясненіемъ философскихъ положеній. И опять, здѣсь ученіе объ идеяхъ хотя и противопоставлено мнѣніямъ гераклитянъ, но о немъ упоминается такъ, что философъ позволяетъ намъ замѣтить его намѣреніе — изложить впослѣдствіи этотъ предметъ обстоятельнѣе. Притомъ здѣсь не видно еще и слѣдовъ подробнаго изученія пиѳагорейской доктрины, тогда какъ въ Парменидѣ и другихъ упомянутыхъ діалогахъ оно весьма замѣтно и бросается въ глаза само собою. Сюда можно бы отнесть одно только мѣсто, p. 405 C: но оно ни на что не наводитъ, кромѣ какъ на гармонію небесныхъ тѣлъ, что было извѣстно и въ Аѳинахъ. Наконецъ, здѣсь не сдѣлано ни однимъ словомъ намека на мегарцевъ, которые между тѣмъ, сколько можно догадываться, не обходили тоже вопроса о происхожденіи словъ и языка. Это-то и многое другое служитъ намъ достаточнымъ доказательствомъ, что созданіе Кратила относилось именно къ тому времени, которое мы выше обозначили. Замѣтимъ однакожъ, что эти доказательства рѣшаютъ вопросъ только въ смыслѣ вѣроятія, и только тогда сохраняютъ силу и твердость, когда разсматриваются всѣ вмѣстѣ, а не порознь[1].
- ↑ Stallbaum, Platonis opera omnia, v. V, sect. 1 (Goth. 1834), de Cratylo Platonis.
Иппиасе Большем, господствует почти юношеская порывчивость и несдержанность; так что сочинение это больше походит на комедию, чем на диалог, занимающийся изъяснением философских положений. И опять, здесь учение об идеях хотя и противопоставлено мнениям гераклитян, но о нём упоминается так, что философ позволяет нам заметить его намерение — изложить впоследствии этот предмет обстоятельнее. Притом здесь не видно еще и следов подробного изучения пифагорейской доктрины, тогда как в Пармениде и других упомянутых диалогах оно весьма заметно и бросается в глаза само собою. Сюда можно бы отнесть одно только место, p. 405 C: но оно ни на что не наводит, кроме как на гармонию небесных тел, что было известно и в Афинах. Наконец, здесь не сделано ни одним словом намека на мегарцев, которые между тем, сколько можно догадываться, не обходили тоже вопроса о происхождении слов и языка. Это-то и многое другое служит нам достаточным доказательством, что создание Кратила относилось именно к тому времени, которое мы выше обозначили. Заметим однакож, что эти доказательства решают вопрос только в смысле вероятия, и только тогда сохраняют силу и твердость, когда рассматриваются все вместе, а не порознь[1].
——————
- ↑ Stallbaum, Platonis opera omnia, v. V, sect. 1 (Goth. 1834), de Cratylo Platonis.
