щенія удовольствія. Съ этимъ его ученіемъ не безполезно сравнить, что̀ говорится въ Тимеѣ (p. 42 A sqq.; 43 B — E; 61 A sqq.), гдѣ подробно показаны начало и причины τῆς αἰσθήσεως. Сто̀итъ также снести съ этимъ, что̀ объ ощущеніи и памяти высказываетъ Плотинъ (Ennead. L. IV, p. 836. T. II, ed. Creuzer). Но, чтобы еще яснѣе было значеніе удовольствія, Сократъ считаетъ нужнымъ уразумѣть также природу пожеланія. Пожеланіе, по его мнѣнію, имѣетъ свою почву не въ тѣлѣ, а въ душѣ, и проявляется тогда, когда мы, ощутивъ нѣкоторую пустоту, желаемъ восполнить ее. А это бываетъ такъ, что при помощи памяти мы какъ бы касаемся того, что можетъ произвесть восполненіе, и вспоминаемъ о самомъ восполненіи. Этотъ предметъ разсматривается и въ Тимеѣ (p. 42 A. sqq.), причемъ показывается разнообразная связь удовольствія съ пожеланіемъ. А Стобей (Eclogg. Ethic. p. 132) и Ямблихъ (De vit. Pythag. § 205) говорятъ, какъ учили объ этомъ пиѳагорейцы. Но удовольствія, продолжаетъ Сократъ, если они условливаются памятью и сопровождаются пожеланіемъ, бываютъ не чисты, потому что происходятъ отъ непріятнаго чувства пустоты и отъ пріятнаго воспоминанія о прошедшемъ состояній, — каковой мысли Платонъ касается и въ Горгіасѣ (p. 496 A — 497 A), полагая, что пожеланіе всегда соединяется съ нѣкоторою тягостію. Доказывается же это положеніе чрезъ разсмотрѣніе различныхъ впечатлѣній, свойственныхъ тѣмъ, съ которыми это случается. Во первыхъ, можетъ случиться, что мы будемъ находиться въ такомъ состояніи, которое есть среднее между опустѣніемъ и восполненіемъ. А когда бываетъ такъ, мы въ одно и то же время чувствуемъ и удовольствіе и скорбь: ибо, мучимые какимъ-то непріятнымъ чувствомъ пустоты и вмѣстѣ припоминая ощущаемое нѣкогда противное этому чувству пріятное, то есть, переставъ мучиться и однакожъ не восполняясь, мы хотя и радуемся, поколику ожидаемъ восполненія, но тутъ же и скорбимъ, поколику чувствуемъ тягость пустоты. Иногда можно нахо-
щения удовольствия. С этим его учением не бесполезно сравнить, что̀ говорится в Тимее (p. 42 A sqq.; 43 B — E; 61 A sqq.), где подробно показаны начало и причины τῆς αἰσθήσεως. Сто̀ит также снести с этим, что̀ об ощущении и памяти высказывает Плотин (Ennead. L. IV, p. 836. T. II, ed. Creuzer). Но, чтобы еще яснее было значение удовольствия, Сократ считает нужным уразуметь также природу пожелания. Пожелание, по его мнению, имеет свою почву не в теле, а в душе, и проявляется тогда, когда мы, ощутив некоторую пустоту, желаем восполнить ее. А это бывает так, что при помощи памяти мы как бы касаемся того, что может произвесть восполнение, и вспоминаем о самом восполнении. Этот предмет рассматривается и в Тимее (p. 42 A. sqq.), причем показывается разнообразная связь удовольствия с пожеланием. А Стобей (Eclogg. Ethic. p. 132) и Ямблих (De vit. Pythag. § 205) говорят, как учили об этом пифагорейцы. Но удовольствия, продолжает Сократ, если они условливаются памятью и сопровождаются пожеланием, бывают не чисты, потому что происходят от неприятного чувства пустоты и от приятного воспоминания о прошедшем состояний, — каковой мысли Платон касается и в Горгиасе (p. 496 A — 497 A), полагая, что пожелание всегда соединяется с некоторою тягостию. Доказывается же это положение чрез рассмотрение различных впечатлений, свойственных тем, с которыми это случается. Во-первых, может случиться, что мы будем находиться в таком состоянии, которое есть среднее между опустением и восполнением. А когда бывает так, мы в одно и то же время чувствуем и удовольствие и скорбь: ибо, мучимые каким-то неприятным чувством пустоты и вместе припоминая ощущаемое некогда противное этому чувству приятное, то есть, перестав мучиться и однакож не восполняясь, мы хотя и радуемся, поколику ожидаем восполнения, но тут же и скорбим, поколику чувствуем тягость пустоты. Иногда можно нахо-
