Въ восторгѣ, плакать юноша готовъ.
Тому, что житель онъ земли унылой,
А не небесъ, не можетъ вѣрить онъ;
Такъ этимъ видомъ былъ онъ пораженъ.
Когда жъ онъ думать о мірскомъ былъ въ силѣ,
Далъ рыбаку онъ мзду, изъ клада взявъ,
И также тѣмъ, что золото носили.
„Раздай сиротамъ все, что Старославъ
Мнѣ сохранилъ", сказалъ онъ Богомилѣ;
Потомъ, ее отъ всей души обнявъ,
Ей на прощанье молча подалъ руку;
Лишь токи слезъ его являли муку.
„Постой немного: просьба есть одна
Еще къ тебѣ", она ему сказала:
„Чтобъ безъ тебя мнѣ жизнь была сносна,
Чтобъ сердце мнѣ забота не терзала,
На вѣчныя отвергни времена
При мнѣ обманъ язычества сначала:
Крещеньемъ грѣхъ сними съ души своей;
Вода близка и тутъ же іерей".
Онъ подчинился ей безъ возраженій.
Священникъ съ нимъ пошелъ на водопадъ
И тамъ подъ звукъ торжественныхъ моленій
Надъ нимъ свершилъ крещенія обрядъ.
Всѣ зрители поверглись на колѣни;
Святымъ восторгомъ блещетъ дѣвы взглядъ,
В восторге, плакать юноша готов.
Тому, что житель он земли унылой,
А не небес, не может верить он;
Так этим видом был он поражён.
Когда ж он думать о мирском был в силе,
Дал рыбаку он мзду, из клада взяв,
И также тем, что золото носили.
„Раздай сиротам всё, что Старослав
Мне сохранил", сказал он Богомиле;
Потом, её от всей души обняв,
Ей на прощанье молча подал руку;
Лишь токи слёз его являли муку.
„Постой немного: просьба есть одна
Ещё к тебе", она ему сказала:
„Чтоб без тебя мне жизнь была сносна,
Чтоб сердце мне забота не терзала,
На вечные отвергни времена
При мне обман язычества сначала:
Крещеньем грех сними с души своей;
Вода близка и тут же иерей".
Он подчинился ей без возражений.
Священник с ним пошёл на водопад
И там под звук торжественных молений
Над ним свершил крещения обряд.
Все зрители поверглись на колени;
Святым восторгом блещет девы взгляд,
