ратуры: библейскіе переводы прекратились, а съ ними исчезли или сократились и драгоцѣнные опыты для развитія мѣстнаго нарѣчія и народнаго воспитанія въ національномъ духѣ.
Ни XVII, ни XVIII вѣку не суждено было дать національный русскій переводъ Библіи. Тотъ небольшой интересъ къ Библіи, какой обнаруживали эти вѣка, удовлетворялся славянскимъ переводомъ, и къ усовершенію этого славянского перевода и направлялись тогда всѣ наличныя силы. Были отдѣльныя частныя попытки приблизить къ народному пониманію Псалтирь (переложеніе Псалтири Симеона Полоцкаго, переводъ Псалтири съ еврейскаго Абрама Панкратовича Ѳирсова) въ XVII в., было какое-то переложеніе на русскій языкъ въ началѣ XVIII вѣка всей Библіи, сдѣланное, будто бы, пасторомъ Глюкомъ. Но ни одно изъ этихъ предпріятій не оставило послѣ себя какого-либо слѣда въ исторіи русскихъ библейскихъ переводовъ, а дѣятельность пастора Глюка по переводу всей Библіи кромѣ того извѣстна намъ только по имени.
Вызвать къ жизни русскій переводъ Библіи суждено было только XIX вѣку. Первый толчокъ къ переводу или самая мысль о переводѣ дана была русскому обще-
библейские переводы прекратились, а с ними исчезли или сократились и драгоценные опыты для развития местного наречия и народного воспитания в национальном духе.
Ни XVII, ни XVIII веку не суждено было дать национальный русский перевод Библии. Тот небольшой интерес к Библии, какой обнаруживали эти века, удовлетворялся славянским переводом, и к усовершенствованию этого славянского перевода и направлялись тогда все наличные силы. Были отдельные частные попытки приблизить к народному пониманию Псалтырь (переложение Псалтыри Симеона Полоцкого, перевод Псалтыри с еврейского Абрама Панкратовича Фирсова) в XVII в., было какое-то переложение на русский язык в начале XVIII века всей Библии, сделанное будто бы пастором Глюком. Но ни одно из этих предприятий не оставило после себя какого-либо следа в истории русских библейских переводов, а деятельность пастора Глюка по переводу всей Библии, кроме того, известна нам только по имени.
Вызвать к жизни русский перевод Библии суждено было только XIX веку. Первый толчок к переводу или сама мысль о переводе дана была русскому обще-
