А сердца твоево смягчить не уповаю:
Тревожусь и мятусь, грущу и унываю:
15 Я время, мысли, умъ и все тобой гублю.
Скажи драгая мнѣ: и я тебя люблю.
А сердца твоево смягчить не уповаю:
Тревожусь и мятусь, грущу и унываю:
15 Я время, мысли, ум и всё тобой гублю.
Скажи драгая мне: и я тебя люблю.
Ты только для тово любовь уничтожаешь,
Что сладости ея себѣ не вображаешь;
Вкуси любезная, вкуси любовну страсть!
Престань употреблять во зло свою мнѣ власть!
5 Я часто думаю: коль ето сердце строго,
Что есть и безъ тебя красотъ на свѣтѣ много;
Но весь разсудокъ сей поставлю суетой;
Я плѣненъ на всегда твоею красотой.
Тобою мысль моя единой возбудилась:
10 И думается мнѣ, что ты одна родилась,
Котора можетъ мысль мою къ себѣ привлечь,
Прельстить мои глаза, и кровь мою зажечь.
Кто любитъ мучася; такъ ето смерти зляе:
А паче мучиму отъ той, кто всѣхъ миляе.
15 Насыться зрѣніемъ мученья моево,
Ищи погибели и смерти ты тово,
Кто чувствуя твою неизреченну злобу,
Въ тотъ часъ, во страшный часъ, когда идетъ ко гробу,
Когда кончается сей жизни суета,
20 И вѣчности предъ нимъ растворенны врата,
Когда ужасный рокъ тоску ево сугубитъ,
Еще тебя, еще немилосерду любитъ.
Внемли, жестокая, мой томный гласъ, внемли
И по концѣ моемъ на мѣстѣ той земли,
Ты только для тово любовь уничтожаешь,
Что сладости её себе не вображаешь;
Вкуси любезная, вкуси любовну страсть!
Престань употреблять во зло свою мне власть!
5 Я часто думаю: коль ето сердце строго,
Что есть и без тебя красот на свете много;
Но весь рассудок сей поставлю суетой;
Я пленен навсегда твоею красотой.
Тобою мысль моя единой возбудилась:
10 И думается мне, что ты одна родилась,
Котора может мысль мою к себе привлечь,
Прельстить мои глаза, и кровь мою зажечь.
Кто любит мучася; так ето смерти зляе:
А паче мучиму от той, кто всех миляе.
15 Насыться зрением мученья моево,
Ищи погибели и смерти ты тово,
Кто чувствуя твою неизреченну злобу,
В тот час, во страшный час, когда идет ко гробу,
Когда кончается сей жизни суета,
20 И вечности пред ним растворенны врата,
Когда ужасный рок тоску ево сугубит,
Еще тебя, еще немилосерду любит.
Внемли, жестокая, мой томный глас, внемли
И по конце моем на месте той земли,
