Даметъ ее любилъ: Дамета больше нѣтъ;
Съ луговъ сошелъ на вѣкъ любезный ей Даметъ;
Что дѣлать на лугахъ, когда она упорна,
И къ роскоши любви ни мало не зговорна?
25 Флориза кается въ любви она горитъ:
Горя и каяся и плача говоритъ:
Сама противъ себя не злобствуетъ и львица,
И волка не грызетъ любимаго волчица;
Какъ горлица летитъ со нѣжностью къ нему;
30 А я змѣя себѣ, и Фурія тому,
Которому всево мила я въ жизни паче:
И ахъ! за то ево оставила во плачѣ:
Во плачѣ и себя оставила по немъ,
И сопряженныя сердца грызу и ѣмъ.
35 О вы печальныя очамъ моимъ долины!
Вы блата предо мной и непроходны тины;
Не ступитъ никогда по васъ моя нога.
Когда толико я любезному строга;
Померкни свѣтлая на паствѣ солнца риза!
40 Крушись нещастная и винная Флориза,
Котора чувствуя жаръ лютый во крови,
Казалася еще противницей любви!
Я въ тѣ часы, когда Дамета я любила,
Притворной строгостью любовника губила:
45 Скрывая истинну, являла я мѣчты:
Любила ль я ево, свидѣтель, ехо, ты:
И онъ ли горести Флоризиной содѣтель.
О ехо, таинства Флоризина свидѣтель!
Отъ возмущенія и стона моево,
50 Не повторяло ли ты имени ево,
Какъ я любезнѣйшимъ Дамета нарицала,
И имя здѣсь ево всечасно восклицала.
И вы свидѣтели высоки древеса,
Дубровы темныя, дремучія лѣса;
Дамет ее любил: Дамета больше нет;
С лугов сошел навек любезный ей Дамет;
Что делать на лугах, когда она упорна,
И к роскоши любви нимало не зговорна?
25 Флориза кается в любви она горит:
Горя и каяся и плача говорит:
Сама против себя не злобствует и львица,
И волка не грызет любимого волчица;
Как горлица летит со нежностью к нему;
30 А я змея себе, и Фурия тому,
Которому всево мила я в жизни паче:
И ах! за то ево оставила во плаче:
Во плаче и себя оставила по нём,
И сопряженные сердца грызу и ем.
35 О вы печальные очам моим долины!
Вы блата предо мной и непроходны тины;
Не ступит никогда по вас моя нога.
Когда толико я любезному строга;
Померкни светлая на пастве солнца риза!
40 Крушись нещастная и винная Флориза,
Котора чувствуя жар лютый во крови,
Казалася еще противницей любви!
Я в те часы, когда Дамета я любила,
Притворной строгостью любовника губила:
45 Скрывая истинну, являла я мечты:
Любила ль я ево, свидетель, ехо, ты:
И он ли горести Флоризиной содетель.
О ехо, таинства Флоризина свидетель!
От возмущения и стона моево,
50 Не повторяло ли ты имени ево,
Как я любезнейшим Дамета нарицала,
И имя здесь ево всечасно восклицала.
И вы свидетели высоки древеса,
Дубровы темные, дремучия леса;
