«тайно активен в литературной борьбе. Он пародировал Тредиа-ковского, смеялся над его устаревшим уже языком; он напал с злой пародией и на В. Петрова, в котором усмотрел наследника Ломоносова, продолжателя его традиции; он попутно задел Кириака Кондратовича в статье «К несмысленным сти-зіотворцам» — за полонизмы.
Вообще Сумароков настаивал на охранении лексики русского языка от неумеренных вторжений иностранщины» Нельзя сказать, чтобы он был консерватором в словаре; он сам вводил новые слова и словоупотребления; он допускал также иностранные слова для обозначения предметов, не имевших обозначения на русском языке, для импортных товаров. Но У он возмущался галломанией в языке светских щеголей, пересыпавших свою речь французскими (и иногда немецкими) словами, он усматривал в этом макароническом жаргоне опасность утери «устоев», своеобразия русского языка, внедрения пагубных западных влияний. Кроме того, язык петиметров — это был язык той придворной верхушки, с которой боролся Сумароков, так же как он боролся с языком подьячих, с его канцеляризмами, архаикой и своеобразной запутанностью, -— и это была борьба социальная и политическая, так же как нападки на комедию-драму Д. Волкова «Воспитание», пропагандирующую точки зрения двора (уже екатерининского), или на поэму М. Чулкова «Плачевное падение стихотворцев»; в «епиграмме», изданной в 1774 году, Сумароков писал:
Окончится ль когда Парнасское роптанье?
Во драме скаредной явилось воспитанье:
Явилося еще сложение потом
Богини дыни жрут. Пегас стал, видно, хром.
А ныне етот конь, шатайся, тупея,
Не скачет, не летит, ползет, тащит Помпея.
Комедия «Воспитание» сочинена в 1774 году; четвертая строка «епиграммь:* намекает на поэму Чулкова (напечатана в 1769 году), где говорится о том, как Пегас взлетел на Олим, «где боги и богини В то время кушали привозные к ним дыни» (песнь II); последний стих направлен против перевода трагедии Корнеля «Помпей», сделанного Я. Б. Княжниным (издан только в 1779 году). Перевод этот в стихах, но без рифм. Вопрос о стихах без рифм усиленно дискуссировался во время Сумарокова и им самим, причем он склонялся к защите рифмы. 342
Что же касается поэмы «Плачевное падение стихотворцевъ Чулкова, то Сумароков написал и специальную пародию На нее — притчу «Парисов суд» (напечатана впервые в Полн. собр. соч. 1781 года, т. IX. Притчи, кн. VI, притча 52); она начинается так:
У парников сидели три богини,
Чтоб их судил Парис, а сами ели дыни,
Российской то сказал нам древности толмач1 И стихоткач,
Которой сочинил какой-то глупой плач.
Бее склада И без лада... и т. д.
Г. Гуковский. 1 Намек на «Краткий мифологический лексикон» Чул нова и его «Сла-венские сказки или пересмешник».
