"Не скажу, пока не попытаюсь разсмотрѣть дѣло со всѣхъ сторонъ. Стыдно было бы мнѣ за насъ, при настоящемъ затрудненіи, быть поставленными въ необходимость согласиться съ тѣми нелѣпостями, которыя я имѣлъ здѣсь въ виду. Если найдемъ искомое и выйдемъ на свободу, тогда уже, сами не опасаясь возбудить смѣхъ, будемъ говорить объ этихъ нелѣпостяхъ у другихъ. Если же мы до конца такъ и будемъ оставаться въ недоумѣніи, тогда мы, чувствуя себя, вѣроятно, униженными, предоставимъ себя всѣмъ послѣдствіямъ нашего разсужденія, чтобы они топтали насъ и вообще дѣлали съ нами что угодно, какъ поступаютъ на кораблѣ со страдающими отъ качки. А какой еще остается путь къ разрѣшенію нашего вопроса, -ты послушай".
— Говори.
"По моему это было неправильно, когда мы находили невозможнымъ въ рѣшеніи принимать неизвѣстное за извѣстное и рѣшать ложно. Въ нѣкоторомъ смыслѣ это возможно".
— Ты, вѣроятно, имѣешь въ виду то, о чемъ я еще тогда подумывалъ, когда мы разсуждали объ этихъ вещахъ. Случается, что я, познакомившись съ Сократомъ, когда-нибудь впослѣдствіи[1] вижу издали кого-нибудь другого, мнѣ совершенно неизвѣстнаго, и воображаю, что это — извѣстный мнѣ Сократъ. Тутъ и выходитъ то, на что ты указываешь.
"То есть, мы стали отъ самого предмета на далекомъ разстояніи, почему и пришлось быть тому, что намъ извѣстно, въ одно и то же время и извѣстнымъ, и неизвѣстнымъ?“
— Да.
"Тогда ужъ мы будемъ разсуждать не такъ, а немного иначе. Можетъ быть, у насъ что-нибудь и выйдетъ, а можетъ
- ↑ До сихъ норъ Сократъ имѣлъ дѣло съ представленіями и по-нятіями души, составленными по ощущеніямъ отъ внѣшняго міра и по "соображеніямъ" ея. Теперь онъ переходитъ къ обратному процессу душевной дѣятельности, именно къ наблюденіямъ, по ѳтимь представленіямъ и понятіямъ, надъ внѣшнимъ міромъ.
"Не скажу, пока не попытаюсь рассмотреть дело со всех сторон. Стыдно было бы мне за нас, при настоящем затруднении, быть поставленными в необходимость согласиться с теми нелепостями, которые я имел здесь в виду. Если найдем искомое и выйдем на свободу, тогда уже, сами не опасаясь возбудить смех, будем говорить об этих нелепостях у других. Если же мы до конца так и будем оставаться в недоумении, тогда мы, чувствуя себя, вероятно, униженными, предоставим себя всем последствиям нашего рассуждения, чтобы они топтали нас и вообще делали с нами что угодно, как поступают на корабле со страдающими от качки. А какой еще остается путь к разрешению нашего вопроса, -ты послушай".
— Говори.
"По моему это было неправильно, когда мы находили невозможным в решении принимать неизвестное за известное и решать ложно. В некотором смысле это возможно".
— Ты, вероятно, имеешь в виду то, о чём я еще тогда подумывал, когда мы рассуждали об этих вещах. Случается, что я, познакомившись с Сократом, когда-нибудь впоследствии[1] вижу издали кого-нибудь другого, мне совершенно неизвестного, и воображаю, что это — известный мне Сократ. Тут и выходит то, на что ты указываешь.
"То есть, мы стали от самого предмета на далеком расстоянии, почему и пришлось быть тому, что нам известно, в одно и то же время и известным, и неизвестным?“
— Да.
"Тогда уж мы будем рассуждать не так, а немного иначе. Может быть, у нас что-нибудь и выйдет, а может
- ↑ До сих нор Сократ имел дело с представлениями и по-нятиями души, составленными по ощущениям от внешнего мира и по "соображениям" её. Теперь он переходит к обратному процессу душевной деятельности, именно к наблюдениям, по фтимь представлениям и понятиям, над внешним миром.
