X. — Когда же Отецъ, произведшій (это существо), увй-дѣлъ, что оно обладаетъ движеніемъ и жизнію и представляетъ въ себѣ образъ вѣчныхъ божествъ ’)> то пришемъ въ
Не споримъ, что тутъ рѣчь идетъ объ идеяхъ, однакожъ вовсе не думаемъ, чтобъ на основаніи этого мѣста можно было принять идеи Платона за настоящія живыя существа, или даже за какія нибудь самобытныя реальныя сущности. Дѣло въ томъ, что спустя всего нѣсколько строкъ ниже Платонъ говоритъ и потомъ не разъ еще настойчиво повторяетъ (р. 39 Е), что міръ созданъ по образу единаго, вѣчнаго, живаго, самосущаго существа, обнимающаго собою всю совокупность живымъ существъ. Спрашивается теперь, что такое есть это единое всеобъемлющее существо по отношенію къ объемдемымъ имъ существамъ? Ему ли принадлежитъ настоящая реальность, а имъ только идеальная, или наоборотъ, имъ принадлежитъ настоящая, а ему идеальная, или даже чисто фиктивная? — Нѣкоторые (напр. Риттеръ) въ самомъ дѣлѣ думали, что всеобъемлющее Божество Платона вовсе не есть настоящее жнвое существо, а чистая абстракція — "мысленная сфера идей, пустое мѣсто, которое наполняется міромъ идей*. Но Платонъ съ ясностію и прямотою, не допускающею никакихъ сомнѣній, и съ рѣшительностію, не допускающею никакихъ противорѣчій, возставалъ противъ предположенія (Елейцевъ), которое отказывало единому, необходимому, вѣчному бытію въ разумѣ, движеніи и жизни, словомъ, въ аттрибутахъ реальнаго существованія (Софистъ р. 248. 249). Мало того, всеобъемлющее вѣчное существо у Платона есть одно и единственное живое существо, исключающее даже всякую возможность существованія подлѣ него, другаго подобнаго (Тимэй р. 31. А) — до тѣхъ поръ, пока по его же волѣ не появились настоящія живыя существа въ созданномъ имъ мірѣ. А это значитъ, что божества, о которыхъ тутъ идетъ рѣчь, какъ о предсуществовавшихъ міру, суть не настоящія живыя, а только идеальныя существа — идеи. Если же Платонъ называетъ ихь божествами, то это потоку, что и онъ не могъ еще вполнѣ отрѣшиться отъ олицетворяющаго способа выраженія, который у болѣе древнихъ писателей былъ даже преобладающимъ. Если у Гезіода олицетворены и поименованы въ числѣ божествъ такія вещи, какъ справедливость Δίκη, гражданское благоустройство Ευνομία, неустройство Δυσνομία, любовь Έρως, дружба ΦΔότης, ссора Έρις, трудъ Πόνος, печаль * Αλγος, клятва Όρχος, обманъ 'Απάτη, памятливость Μνημοσύνη, забывчивость Αηθη, согласіе 'Αρμονία и проч, и проч., то и Платонъ могъ свои идеи назвать божествами, притомъ уже съ полнымъ сознаніемъ иносказательности этого названія. Но мы думаемъ, что идеи Платона не суть даже и самобытныя, независимыя и отдѣльныя отъ Бога сущности. Что онѣ существуютъ не отдѣльно отъ Бога, н внѣ Его, а именно въ Богѣ, это само собою слѣдуетъ изъ того, часто въ Тимэѣ повторяемаго понятія о Божествѣ, по которому Оно есть существо единое, все-
X. — Когда же Отец, произведший (это существо), увй-дел, что оно обладает движением и жизнью и представляет в себе образ вечных божеств ’)> то пришем в
Не спорим, что тут речь идет об идеях, однакож вовсе не думаем, чтоб на основании этого места можно было принять идеи Платона за настоящие живые существа, или даже за какие нибудь самобытные реальные сущности. Дело в том, что спустя всего несколько строк ниже Платон говорит и потом не раз еще настойчиво повторяет (р. 39 Е), что мир создан по образу единого, вечного, живого, самосущего существа, обнимающего собою всю совокупность живым существ. Спрашивается теперь, что такое есть это единое всеобъемлющее существо по отношению к объемдемым им существам? Ему ли принадлежит настоящая реальность, а им только идеальная, или наоборот, им принадлежит настоящая, а ему идеальная, или даже чисто фиктивная? — Некоторые (напр. Риттер) в самом деле думали, что всеобъемлющее Божество Платона вовсе не есть настоящее жнвое существо, а чистая абстракция — "мысленная сфера идей, пустое место, которое наполняется миром идей*. Но Платон с ясностью и прямотою, не допускающею никаких сомнений, и с решительностью, не допускающею никаких противоречий, восставал против предположения (Елейцев), которое отказывало единому, необходимому, вечному бытию в разуме, движении и жизни, словом, в аттрибутах реального существования (Софист р. 248. 249). Мало того, всеобъемлющее вечное существо у Платона есть одно и единственное живое существо, исключающее даже всякую возможность существования подле него, другого подобного (Тимэй р. 31. А) — до тех пор, пока по его же воле не появились настоящие живые существа в созданном им мире. А это значит, что божества, о которых тут идет речь, как о предсуществовавших миру, суть не настоящие живые, а только идеальные существа — идеи. Если же Платон называет ихь божествами, то это потоку, что и он не мог еще вполне отрешиться от олицетворяющего способа выражения, который у более древних писателей был даже преобладающим. Если у Гезиода олицетворены и поименованы в числе божеств такие вещи, как справедливость Δίκη, гражданское благоустройство Ευνομία, неустройство Δυσνομία, любовь Έρως, дружба ΦΔότης, ссора Έρις, труд Πόνος, печаль * Αλγος, клятва Όρχος, обман 'Απάτη, памятливость Μνημοσύνη, забывчивость Αηθη, согласие 'Αρμονία и проч, и проч., то и Платон мог свои идеи назвать божествами, притом уже с полным сознанием иносказательности этого названия. Но мы думаем, что идеи Платона не суть даже и самобытные, независимые и отдельные от Бога сущности. Что они существуют не отдельно от Бога, н вне Его, а именно в Боге, это само собою следует из того, часто в Тимэе повторяемого понятия о Божестве, по которому Оно есть существо единое, всё-
