И по ея движеньямъ легкимъ вѣтви
Своимъ движеньямъ научиться могутъ.
Тебя я попрошу, не налагая
Смущенья на тебя моею просьбой,
Чтобъ заплатила мнѣ ты посѣщеньемъ:
Вѣдь я цѣню цѣной высокой это.
Дарю тебѣ я сердце все мое,
Быть-можетъ, согласишься ты принять
Подарокъ этотъ, такъ какъ для меня
Союзъ съ тобою былъ бы счастьемъ рая,
А отвращеніе — мученьемъ ада.
|
Онъ сложилъ письмо, поцѣловалъ его и подалъ нянѣ, сказавъ:
— О, няня, моли милости у твоей госпожи!
— Слушаю и повинуюсь, — отвѣчала она.
Она взяла письмо и, вернувшись къ своей госпожѣ, отдала его ей. Дѣвушка поцѣловала письмо, приложила его къ головѣ своей, затѣмъ развернула, прочла и, понявъ его содержаніе, написала подъ нимъ слѣдующіе стихи:
О ты, чья влюблена душа въ мою
Невидѣнную красоту, имѣй
Терпѣніе въ твоей любви ко мнѣ,
И, можетъ-быть, меня получишь ты.
И если бы я знала, что та страсть,
Что сердце у меня томитъ тоскою,
Томитъ тоскою такъ же и тебя,
То даровала бы тебѣ союзъ,
Тобой желаемый, и даже больше;
Но помѣшали царедворцы мнѣ.
Когда ночами сумракъ наступаетъ,
То отъ избытка страсти и любви
Огонь пылаетъ у меня въ груди.
И сонъ давно мое покинулъ ложе,
И тѣло у меня бываетъ часто
Угнетено моей горячей страстью.
Въ любви является закономъ властнымъ
Храненье тайны, и завѣсу ту,
Которая опущена надъ нами,
Не подымай рукою дерзновенной!
И грудь моя полна любви газели!..
О, если бы онъ не былъ никогда
Такъ далеко отъ моего жилища!
|
Написавъ эти стихи, она завернула бумажку и передала нянѣ, которая взяла ее и понесла, но на дорогѣ встрѣтила домоправителя, спросившаго у нея, куда она идетъ.
— Въ баню, — отвѣчала она, при чемъ такъ испугалась, что записка выпала у нея изъ рукъ, и одинъ изъ евнуховъ, увидавъ ее, поднялъ.
Въ то время, какъ визирь сидѣлъ на своемъ ложѣ, къ нему подошелъ этотъ же самый евнухъ съ запиской въ рукахъ:
