ность и организовала его? И во имя того же права, она всегда сумѣетъ воспрепятствовать тому, чтобы виновники политическихъ опытовъ не успѣвали отторгнуть или совратить цѣлыя народности отъ центра ихъ установившагося единства и затѣмъ перекроить ихъ по волѣ ихъ безчисленныхъ фантазій, какъ предметы неодушевленные; словомъ, чтобы они не могли отдѣлить живые члены отъ туловища, которому они принадлежатъ, подъ предлогомъ сообщить имъ болѣе свободы въ движеніяхъ.
Безсмертною заслугою монарха, находящагося нынѣ на престолѣ Россіи, служитъ то, что онъ полнѣе, энергичнѣе всѣхъ своихъ предшественниковъ, проявилъ себя просвѣщеннымъ и неумолимымъ представителемъ этого права, этой исторической законности. Разъ, что выборъ былъ имъ сдѣланъ, Европѣ извѣстно, оставалась ли Россія ему вѣрна въ теченіе тридцати лѣтъ? Позволительно утверждать съ исторіею въ рукахъ, что въ политическихъ лѣтописяхъ вселенной трудно было бы указать на другой примѣръ союза столь глубоко-нравственнаго, какъ тотъ, который связуетъ въ продолженіе тридцати лѣтъ государей Германіи съ Россіею, и, благодаря именно этому великому началу нравственности, онъ былъ въ силахъ продолжаться, разрѣшилъ многія затрудненія, преодолѣлъ немало препятствій. И нынѣ, испытавъ и радостныя и горькія случайности, этотъ союзъ восторжествовалъ надъ послѣднимъ, самымъ значительнымъ испытаніемъ, и призваніе, служившее ему основою, перешло всецѣло и неизмѣнно отъ первыхъ его основателей къ ихъ преемникамъ.
Прошу васъ, милостивый государь, спросите ваши правительства, ослабѣвала ли на одно мгновеніе въ эти
ность и организовала его? И во имя того же права, она всегда сумеет воспрепятствовать тому, чтобы виновники политических опытов не успевали отторгнуть или совратить целые народности от центра их установившегося единства и затем перекроить их по воле их бесчисленных фантазий, как предметы неодушевленные; словом, чтобы они не могли отделить живые члены от туловища, которому они принадлежат, под предлогом сообщить им более свободы в движениях.
Бессмертною заслугою монарха, находящегося ныне на престоле России, служит то, что он полнее, энергичнее всех своих предшественников, проявил себя просвещенным и неумолимым представителем этого права, этой исторической законности. Раз, что выбор был им сделан, Европе известно, оставалась ли Россия ему верна в течение тридцати лет? Позволительно утверждать с историею в руках, что в политических летописях вселенной трудно было бы указать на другой пример союза столь глубоко-нравственного, как тот, который связует в продолжение тридцати лет государей Германии с Россиею, и, благодаря именно этому великому началу нравственности, он был в силах продолжаться, разрешил многие затруднения, преодолел немало препятствий. И ныне, испытав и радостные и горькие случайности, этот союз восторжествовал над последним, самым значительным испытанием, и призвание, служившее ему основою, перешло всецело и неизменно от первых его основателей к их преемникам.
Прошу вас, милостивый государь, спросите ваши правительства, ослабевала ли на одно мгновение в эти
