— А признаёшь ли ты, что это разсужденіе основательно, и что оно должно придти къ такому выводу, если бы справедливо было положеніе, что душа есть гармонія?
— Ни подъ какимъ видомъ это разсужденіе не представляется мнѣ основательнымъ.
ХЫІІ. — Теперь скажи мнѣ вотъ что, продолжалъ Сократъ: изъ всего, что только есть въ человѣкѣ, можешь ли ты указать что нибудь, что господствовало бы въ немъ кромѣ души, а особенно если это будетъ душа мудрая?
— Я по крайней мѣрѣ не могу.
— Уступаетъ ли душа тѣлеснымъ влеченіямъ, или же противится имъ? Я разумѣю напр, слѣдующее: при ощущеніи жара или жажды душа направляетъ насъ къ тому, чтобы не пить, при ощущеніи голода къ тому чтобы не ѣсть, и въ тысячѣ другихъ случаевъ мы видимъ, что душа противится пожеланіямъ тѣла. Не такъ ли?
— Совершенно справедливо.
— Но не согласились ли мы съ другой стороны въ прежде сказанномъ, что душа, будучи гармоніей, никогда не могла бы звучать иначе, чѣмъ то, что ее напрягаетъ или ослабляетъ или приводитъ въ движеніе, и вообще — какія бы ни происходили измѣненія въ началахъ, когорыя ее образуютъ, — она можетъ только повиноваться имъ, но не руководить ими?
— Да, мы въ этомъ согласились, сказалъ Симмій: да какъ же этого и не признать?
— А между тѣмъ что же мы видимъ? Не оказывается ли, что душа дѣйствуетъ совершенно противо
— А признаёшь ли ты, что это рассуждение основательно, и что оно должно придти к такому выводу, если бы справедливо было положение, что душа есть гармония?
— Ни под каким видом это рассуждение не представляется мне основательным.
ХЫИІ. — Теперь скажи мне вот что, продолжал Сократ: из всего, что только есть в человеке, можешь ли ты указать что-нибудь, что господствовало бы в нём кроме души, а особенно если это будет душа мудрая?
— Я по крайней мере не могу.
— Уступает ли душа телесным влечениям, или же противится им? Я разумею напр, следующее: при ощущении жара или жажды душа направляет нас к тому, чтобы не пить, при ощущении голода к тому чтобы не есть, и в тысяче других случаев мы видим, что душа противится пожеланиям тела. Не так ли?
— Совершенно справедливо.
— Но не согласились ли мы с другой стороны в прежде сказанном, что душа, будучи гармонией, никогда не могла бы звучать иначе, чем то, что ее напрягает или ослабляет или приводит в движение, и вообще — какие бы ни происходили изменения в началах, когорые ее образуют, — она может только повиноваться им, но не руководить ими?
— Да, мы в этом согласились, сказал Симмий: да как же этого и не признать?
— А между тем что же мы видим? Не оказывается ли, что душа действует совершенно противо
