что она провопитъ земную жизнь, претерпѣвая страданія, а окончивая ее, уничтожается совершенно въ такъ называемой смерти. Ты говоришь, что по отношенію къ опасеніямъ, которыя каждый изъ насъ можетъ въ этомъ случаѣ имѣть, рѣшительно все равно, — входитъ ли она въ тѣло одинъ или много разъ, и что каждый, кто только не безуменъ, долженъ имѣть опасенія, не зная и не имѣя возможности доказать-, что она безсмертна. Это, я думаю, любезный Кевисъ, составляетъ приблизительно то, что ты говоришь. Я съ намѣреніемъ повторяю слова твои много разъ для того, чтобы что нибудь не ускользнуло отъ насъ, и ты, по своему желанію, могъ бы что нибудь прибавить или убавить.
А Кевисъ отвѣчалъ:
— Я въ настоящемъ случаѣ не имѣю нужды ни убавлять ни прибавлять ничего: это то самое, что я хочу сказать.
ХЬѴ. Сократъ послѣ долгаго молчанія и размыш-шленія сказалъ:
Ты ищешь разрѣшить, другъ мой Кевисъ, не легкій вопросъ, потому что для этого нужно изслѣдовать причину рожденія и уничтоженія вообще. Итакъ если хочешь, я разскажу тебѣ, какъ было въ этомъ случаѣ со мною, а ты, если что нибудь изъ того, что я скажу, покажется тебѣ годнымъ для твоего собственнаго убѣжденія въ предметѣ изслѣдованія, воспользуешься имъ.
— Само собою разумѣется, отвѣчалъ Кевисъ, что я этого желаю.
— Итакъ выслушай мой разсказъ. Я, любезный
что она провопит земную жизнь, претерпевая страдания, а окончивая ее, уничтожается совершенно в так называемой смерти. Ты говоришь, что по отношению к опасениям, которые каждый из нас может в этом случае иметь, решительно всё равно, — входит ли она в тело один или много раз, и что каждый, кто только не безумен, должен иметь опасения, не зная и не имея возможности доказать-, что она бессмертна. Это, я думаю, любезный Кевис, составляет приблизительно то, что ты говоришь. Я с намерением повторяю слова твои много раз для того, чтобы что-нибудь не ускользнуло от нас, и ты, по своему желанию, мог бы что-нибудь прибавить или убавить.
А Кевис отвечал:
— Я в настоящем случае не имею нужды ни убавлять ни прибавлять ничего: это то самое, что я хочу сказать.
ХЬИ. Сократ после долгого молчания и размыш-шления сказал:
Ты ищешь разрешить, друг мой Кевис, не легкий вопрос, потому что для этого нужно исследовать причину рождения и уничтожения вообще. Итак если хочешь, я расскажу тебе, как было в этом случае со мною, а ты, если что-нибудь из того, что я скажу, покажется тебе годным для твоего собственного убеждения в предмете исследования, воспользуешься им.
— Само собою разумеется, отвечал Кевис, что я этого желаю.
— Итак выслушай мой рассказ. Я, любезный
