Всѣ подобные возгласы и необъяснимые вопросы еще сильнѣе утверждали во мнѣ рѣшимость хранить на этотъ счетъ молчаніе, не требуя ни отъ кого изъ домашнихъ объясненій.
Упомянувши незабвеннаго Гульча, не могу не сказать нѣсколько словъ о другомъ надзирателѣ въ нашей первой палатѣ, французѣ Симонѣ, дежурившемъ черезъ день съ Гульчемъ. Насколько добродушный Гульчъ мало думалъ о щегольствѣ, настолько Симонъ представлялъ изъ себя тщательно прибраннаго человѣка среднихъ лѣтъ. Черные, какъ смоль, волосы его, подымающіеся дыбомъ, образовали какъ бы мѣховую шапку на его головѣ; красиво подстриженныя бакенбарды оканчивались густымъ, но тоже подстриженнымъ подбородкомъ. Сюртукъ и остальная часть туалета отличались щегольскимъ покроемъ и безукоризненной чистотою. Не менѣе щеголевато покуривалъ онъ изъ нарядной пѣнковой трубки, не затягиваясь, а выпуская дымъ самыми мелкими колечками. Находясь во время рекреацій въ добромъ расположеніи духа, онъ обращался къ ученикамъ въ дидактическомъ тонѣ, неизмѣнно начинавшемся фразой: „Chez nous à Genève....“ и затѣмъ слѣдовало самое невѣроятное хвастовство, такъ что между собою мы его иначе не называли, какъ „chez nous“. Принимая въ аллеѣ участіе въ нашей игрѣ въ лапту, онъ старался по возможности ловко подбить мячъ и особенно вызывающе крикнуть на бегу: „toquez“. Но въ минуты раздраженія, подозрѣвая оппозицію, онъ не скупился на выраженія: „grossier и gaillard“.
Раза два пришлось и мнѣ попадать подъ рѣзкую митральезу этихъ выраженій. Однажды, когда вечеромъ, вынесши изъ класснаго чуланчика въ лѣвомъ рукавѣ глиняную стамбулку съ коротенькимъ чубучкомъ, туго набитую Жуковымъ, и вышедши за двери сѣней, на морозѣ я вдоволь насладился отчаянными затяжками, я сунулъ снова въ рукавъ докуренную трубку и, чтобы поскорѣе отнести ее на прежнее мѣсто, быстро бросился черезъ сѣни. Но не успѣлъ я растворить дверей, какъ уже рука Симона крѣпко схватила мою лѣвую, причемъ онъ настойчиво повторялъ: „où est-ce que vous avez été? Voyons?“
Я сначала сказалъ было: „nulle part“, но, почувствовавъ, что говорю глупость, замолкъ совершенно.
