операціею Жако немедленно постарается развязать простой узелъ.
Въ одинъ мигъ предоставленный себѣ Жако былъ уже наверху шеста и, посмотрѣвши на насъ полунасмѣшливо, тотчасъ же занялся на вершинѣ шеста своимъ любимымъ занятіемъ: отыскиваніемъ насѣкомыхъ на отдѣльныхъ волоскахъ своей рѣдкой рыжеватой шерсти. Хотя насѣкомыхъ никакихъ не было, но Жако, протягивая каждый волосокъ между двумя ноготками, дѣлалъ видъ, что кладетъ добычу на зубы.
Въ концѣ двора противъ большихъ домовыхъ воротъ была садовая рѣшетка съ небольшою калиткой. Въ теплый и солнечный день самъ дядя съ видимымъ удовольствіемъ провелъ меня въ садъ.
Въ самомъ дѣлѣ, можно было подивиться безукоризненному его содержанію. Чего-чего тутъ не было, начиная съ разнородныхъ фруктовыхъ деревьевъ и всевозможныхъ сортовъ винограда, расположеннаго и бесѣдками, и шпалерами.
Въ саду былъ даже устроенъ тиръ изъ пистонная ружья, стрѣляющаго стальною шпилькой на шелковой кисточкѣ. Дядя не преминулъ похвастать мнѣ и своимъ дѣйствительно образцовымъ погребомъ, въ которомъ крашеные зеленые боченки, снабженные блестящими кранами и надписями съ обозначеніемъ года урожая, стояли кругомъ на такихъ же крашеныхъ козлахъ. Тутъ же на маленькомъ столикѣ стояли два стакана для желающихъ отвѣдать то или другое вино.
Чтобы сохранить извѣстный порядокъ повѣствованія, начну день своего утренняго пробужденія.
Такъ какъ по причинѣ беззавѣтнаго радушія и гостепріимства семьи дяди, я не чувствовалъ ни малѣйшаго поползновенія стѣснять свою лѣнь и сибаритство, то я ограничился, помня урокъ дяди Петра Неофитовича, подробнымъ знакомствомъ съ домашнимъ обиходомъ моихъ хозяевъ, чтобы ни въ какомъ случаѣ не переходить имъ дороги. Зато въ своихъ комнатахъ я заслуживалъ лѣнью полная порицанія.
Не находя надобности запирать дверь изнутри, я, просыпаясь обыкновенно въ 7 часовъ въ своей нѣмецкой пуховой постели, продолжалъ еще потягиваться и подремывать до
