Стараясь по возможности поручать воспитаніе дѣтей отдѣльному довѣренному лицу, отецъ соображалъ, что для брата моего Васи, воспитывавшагося, подобно мнѣ, въ Верро у Крюммера, не можетъ быть лучшаго мѣста для приготовленія въ университетъ, чѣмъ домъ Матвѣевыхъ въ Кіевѣ. Поэтому, дождавшись зимы, отецъ отправился въ завѣтныхъ кибиткахъ за сыномъ въ Верро, покуда я раздумывалъ объ окончательномъ направленіи своего жизненнаго пути. Положимъ, я давно рѣшилъ двѣ вещи: идти въ военную службу и непремѣнно въ кавалерію. Проживавшій въ это время въ годовомъ отпуску гусарскій ротмистръ двоюродный братъ мой Николай Васильевичъ Семенковичъ нерѣдко пріѣзжалъ къ намъ гостить и настойчиво совѣтовалъ мнѣ поступить на службу въ Кіевскій жандармскій дивизіонъ.
Не имѣя никакого понятія о родахъ оружія, я не могъ понять, почему Семенковичъ отдавалъ такое преимущество жандармскому дивизіону. Тѣмъ временемъ отецъ вернулся изъ Лифляндіи съ братомъ Васей, котораго я сперва не узналъ, принимая его по пестрой ермолкѣ за какого то восточнаго человѣка. Оказалось, что по причинѣ недавно перенесенной горячки онъ былъ съ бритой головою.
— Ну что же? спросилъ меня отецъ: надумался ли ты насчетъ своей карьеры?
— Надумался, сказалъ я; вамъ, какъ опекуну Борисова, извѣстно, что онъ вмѣсто вступленія въ академію изъ артиллеріи перешелъ въ кирасиры, и вотъ онъ зоветъ меня къ себѣ въ Орденскій полкъ и пишетъ: „пріѣзжай, службы никакой, а куропатокъ столько, что мальчишки палками ихъ бьютъ“.
— Ну, братъ, замѣтилъ отецъ, перспектива незавидная.
