У Борисова, изъ двухъ занимаемыхъ имъ комнатъ, я помѣстился въ задней болѣе просторной, и горя нетерпѣніемъ превратиться въ кирасира, спросилъ у Ивана Петр., какъ мнѣ это сдѣлать.
— Обратись, сказалъ онъ, къ полковому закройщику, и онъ живой рукой превратитъ тебя въ сермяжнаго рыцаря.
Черезъ часъ полковой закройщикъ, по фамиліи Лехота, снялъ съ меня мѣрку и черезъ два дня обѣщалъ одѣть меня въ рейтузы, подбитые кожей, и даже изготовить бѣлую фуражку съ номеромъ, перваго эскадрона.
— Ну, братъ, отдыхай съ дороги, сказалъ Борисовъ, а тамъ надо тебѣ познакомиться съ полкомъ, въ который ты поступаешь. Самъ увидишь, какіе хорошіе люди!
Къ вечеру, пообѣдавши порядочными супомъ, отличнымъ бифштексомъ и сырниками, изготовленными Борисовскимъ слугою Михайломъ, недаромъ принявшимъ фамилію Краснобаева, мы съ Борисовымъ отправились наискосокъ черезъ немощеную улицу къ одноэтажному домику съ калиткой у воротъ и входомъ съ обширнаго двора, занятому, какъ мнѣ сказалъ мой Вергилій, братьями Кащенко. Старшій Павелъ Васильевичъ, полковой квартирмейстеръ, жилъ въ комнатахъ, выходящихъ окнами на улицу, а младшій братъ его Петръ Васил. жилъ въ пристройкѣ, выходившей окнами во дворъ.
— Павелъ Васил., позвольте представить моего земляка, о которомъ я уже вамъ говорилъ, сказалъ Борисовъ сидѣвшему въ ватномъ халатѣ квартирмейстеру.
Послѣдній привсталъ и сказавъ „очень пріятно, садитесь пожалуйста“, подалъ мнѣ руку. „Акимъ! крикнулъ онъ въ другую комнату: давай чаю“.
Въ своемъ темнозеленомъ казинетовомъ халатѣ и кожаныхъ туфляхъ Павелъ Васил., которому могло быть лѣтъ 30,