Напрасно разъясняли мы ему, что въ пѣшемъ по конному мы изображаемъ конный строй безъ всякаго ущерба нашему достоинству; съ упорствомъ норовистой лошади онъ повторялъ: „я не лошадь“.
Къ вечеру того же дня мы узнали, что Быльчинскій приготовилъ рапортъ для подачи его на утро въ дивизіонный штабъ, и, переговоривъ еще разъ между собою отправились къ поручику съ просьбой не подавать рапорта, слѣдствіемъ котораго было бы разжалованіе Кулаковскаго въ вѣчные рядовые, и неблагопріятная тѣнь, наброшенная на нашу юнкерскую команду.
Послѣ долгихъ колебаній Быльчинскій согласился не подавать рапорта съ тѣмъ, чтобы Кулаковскій на слѣдующій день попросилъ у него извиненія въ манежѣ передъ всей командой, а затѣмъ, ставши на свое конное мѣсто, исполнилъ по командѣ всѣ движенія пѣшкомъ.
Такъ и случилось.
Давно уже, какъ мы освѣдомились изъ корпуснаго штаба, пошло наше представленіе въ Петербургъ, но государь въ это время находился въ Палермо, и никто не могъ разсчитать срока нашего производства.
Будущему офицеру Военнаго Ордена полка слѣдовало запастись прежде всего хорошей гнѣдой лошадью.
Сравнивая тогдашнія цѣны вообше съ теперешними, поймешь ихъ громадную разницу.
Однажды начальникъ дивизіи предложилъ мнѣ купить за 200 руб. изъ подъ его сѣдла гнѣдаго красавца Камрада, которымъ мы всѣ любовались.
Немедля ни минуты, я написали отцу объ этомъ предложеніи, и черезъ мѣсяцъ получилъ съ почты требуемыя деньги.
Вспоминаю и теперь съ нѣкоторымъ восторгомъ о красавцѣ и умницѣ Камрадѣ. Не умѣю прибрать болѣе вѣрнаго и лестнаго для него сравненія, чѣмъ уподобивъ его съ трепещущей жизнью танцевщицей, съ легкостью пера повинующейся малѣйшему движенію танцора. Сила и игривость лошади равнялись только ея кротости. Бывало, на плацу передъ конюшней, давши пошалить Камраду на выводкѣ, мы
