щадкой большая каменная платформа, набитая землею. Въ эту землю посажены были разнородные деревья и кустарники, образовавшіе такимъ образомъ небольшую рощу. Все это пространство было обнесено легкою оградой и обтянуто проволочной сѣткой и представляло большой птичникъ. Тамъ въ углу сѣялась и рожь. По деревьямъ развѣшены были скворечники, наваливался хворостъ. Такимъ образомъ, въ этомъ птичьемъ ковчегѣ проживали попарно и плодились, за исключеніемъ хищныхъ, всевозможныя птицы, начиная отъ перепелокъ и жаворонковъ до соловьевъ, скворцовъ и дроздовъ.
Дядя обычно былъ ко мнѣ внимателенъ и любилъ слушать мое восторженное чтеніе стиховъ. Тѣмъ не менѣе я сильно побаивался, чтобы онъ, хорошо знакомый со всеобщей исторіей, не задалъ мнѣ какого либо историческаго вопроса. Я уже не разъ говорилъ о слабости моей памяти внѣ стихотворныхъ предѣловъ, но если бы я обладалъ и первоклассною памятью, то ничему бы не могъ научиться при способѣ обученія, про которое можно сказать только стихомъ изъ Энеиды:
„Несказанную скорбь, обновлять мнѣ велишь ты, царица“.
Всѣ эти поверхностныя облегченія не только мѣшаютъ знать дѣло въ настоящемъ, но приносятъ съ собою убожество и будущему обученію. Такъ, знакомившись съ греческимъ алфавитомъ по соображенію съ русскимъ, въ которомъ не оказывается буквы кси, я по сей день, ища въ лексиконѣ, затрудняюсь отыскивать мѣсто этого бѣглеца.
О Петровомъ днѣ, именинахъ дяди, въ Новоселкахъ знали заранѣе. Такъ какъ гостей на Ядринѣ ожидалось преимущественно изъ холостыхъ окрестныхъ помѣщиковъ на два или на три дня, то къ нашей Новосельской кладовой надъ ледникомъ пріѣзжало нѣсколько исправныхъ телѣгъ на барскихъ лошадяхъ за перинами, подушками, вареньями, соленьями и наливками. Къ этому же дню, въ ожиданіи пріѣзда матери нашей въ желтой каретѣ шестерикомъ, за два дня выгонялись крестьяне справлять довольно крутой и длинный спускъ по лѣсной дорогѣ къ рѣчкѣ Ядринкѣ, за которою тотчасъ дорога подымалась по отлогому взлобку къ воротамъ усадьбы. Въ этотъ день дядя, державшій вообще прекрасный столъ, не
