прещеніе матери. Да и кто же меня увидитъ? Если есть знакомые помѣщики, то они въ церкви, а прошмыгнувъ по краю ярмарки, мы тотчасъ пронесемся черезъ бугоръ и проселокъ и скатимся въ Дюковъ лѣсной верхъ, гдѣ до самаго дома будемъ скрыты отъ нескромныхъ взоровъ. Сказано—сдѣлано. Но каковъ былъ мой испугъ, когда, проносясь черезъ проселокъ я какъ разъ пересѣкъ дорогу во всю рысь подъѣзжавшей коляскѣ тройкой по направленію къ Новоселкамъ. Сворачивать въ сторону значило бы возбуждать подозрѣніе въ незаконности моего появленія. Оставалось, скрѣпя сердце, пропустить передъ собою коляску, изъ подъ верха которой любезно кланялись мнѣ А. Н. Зыбина и В. А. Борисова. Я почтительно снялъ картузъ и раскланялся.
Черезъ четверть часа Тимоѳей повелъ лошадей на конный дворъ, а я отправился въ домъ, у крыльца котораго не безъ душевнаго трепета замѣтилъ Зыбинскую коляску. Не успѣлъ я поцѣловать ручки дамъ, какъ Зыбина воскликнула, обращаясь къ матери: „какой онъ у васъ молодецъ! мы полюбовались, какъ онъ во весь духъ несется съ ярмарки“.
— Не откушаете ли вы съ нами? сказала мать гостямъ.
— Нѣтъ, насъ ожидаютъ дома, отвѣчала Зыбина, вставая и направляясь къ коляскѣ.
Проводивши гостей, мать вернулась въ гостиную и сказавъ: „такъ ты, мерзкій мальчишка, не исполнить моего приказанія и рѣшился обмануть мать!“ — ударила меня по щекѣ.
Добрая мать никогда ни на кого не подымала руки, но на этотъ разъ явный обманъ со стороны мальчика вывелъ ее изъ себя.
Однажды, когда, играя съ дядею у него на Ядринѣ на билліардѣ, я проболтался, что, раздобывшись небольшимъ количествомъ пороху, я изъ разысканнаго въ гардеробномъ чуланѣ пистолета пробовалъ стрѣлять воробьевъ, дядя приказалъ принести маленькое двуствольное ружье, и подарилъ мнѣ его, къ величайшему моему восторгу; но такъ какъ ружье было кремневое, то я помню, какъ нѣсколько дней спустя, я цѣлый вечеръ до совершенной темноты стрѣлялъ на рѣкѣ въ нырка, который при первомъ щелканьи замка былъ уже подъ водою, тщетно осыпаемый запоздалою дробью.
