вались, какъ и греческимъ. Достаточно просмотрѣть цитаты изъ латинскихъ авторовъ и изданій, чтобы убѣдиться въ этомъ: даже Библія цитуется ими иногда по латыни [1]).
Введеніе въ школьную программу польскаго языка, было такой же уступкой требованіямъ времени, какъ и латинскаго. Проникновеніе его, какъ и вообще польской кулктуры, въ обиходъ русской жизни началось давно. Самый языкъ русскій подвергся къ копцу XVI в. такому сильному вліянію польскаго, что даже человѣкъ, не получившій спеціальнаго филологическаго образованія, вызванъ былъ въ такое сравненіе: „Якъ Поляцы у свой языкъ намѣшали словъ Латинскихъ, которыхъ южъ и простые люди зъ налогу уживаютъ (по привычкѣ употребляютъ); такъ же и Русь у свой языкъ намѣшали словъ Польскихъ и оныхъ уживаютъ“ [2]). Религіозная же борьба католиковъ съ протестантами создала польскому языку такое положеніе, что онъ сдѣлался литературнымъ, и сами православные избрали его орудіемъ полемики съ латино-уніатами.
Польскій языкъ изучался, какъ достовѣрно извѣстно, въ виленской, могилевской, львовской, луцкой, кіевской братскихъ школъ. Хорошо ли или нѣтъ преподавался онъ здѣсь, — прямыхъ указаній мы не имѣемъ. Н. А. Скабалановичъ, на основаніи сличенія западнорусскаго перевода Апокрисиса съ польскимъ его подлинникомъ, высказываетъ сужденіе, что польскій языкъ въ православныхъ школахъ былъ поставленъ невысоко, такъ какъ переводчикъ при всей своей добросовѣстности допустилъ множество грамматическихъ ошибокъ [3]). Но неизвѣстно, имѣлъ ли переводчикъ какое-нибудь отношеніе къ братскимъ училищамъ и былъ ли воспитанникомъ ихъ. Дошедшая же до насъ рѣчь одного изъ воспитанниковъ виленской братской школы, помѣченная 1618 годомъ, даетъ видѣть, что авторъ ея довольно хорошо владѣлъ польскимъ языкомъ [4]). О томъ же могутъ свидѣтельствовать письма и сочиненія людей, несомнѣнно вышедшихъ изъ братскихъ училищъ (Іовъ Борецкій, Ѳеофилъ Левоновичъ, Сильвестръ Коссовъ). Не видно, грамматически ли изучался здѣсь польскій языкъ: вь каталогахъ братскихъ библіотекъ нѣтъ ни одной грамматики его и ни одного словаря.
Хотя наши школы обыкновенно назывались школами такихъ то и такихъ языковъ, это не должно понимать, конечно, въ томъ смыслѣ, что въ нихъ только и занимались грамматическимъ и практическимъ изученіемъ ихъ. Напротивъ, языки были не цѣлью школьнаго образованія, а только средствомъ къ изученію другихъ предметовъ, „ключемъ“ къ нимъ. Грамматика составляла только „основание перьвое и подошву всѣмъ хитростемъ" [5]). Излагая исторію отдѣльныхъ школъ, мы старались выяснить, какія изъ этихъ „хитростей“ преподавались въ каждой.
- ↑ Напр. Андреемъ Мужиловскимъ въ «Отписѣ на листъ унитовъ Виленскихъ», 1616 г. (Арх. Ю.-З. Р., I, VII, 266 и слѣд.).
- ↑ Перестрога. А. З. Р., IV, стр. 229.
- ↑ Н. Скабалановичъ, Объ Апокрисисѣ Христофора Филалета, 24—27.
- ↑ Рукописный сборникъ кіево-софійской библіотеки, № 46, л. 190: Oratio in nativitate Christi. Напечатана въ Лит. еп. вѣд., 1897 г., № 22.
- ↑ Лавровскій, о. с., 180.
