денные в идеал искусства, и вместе с тем это было признание в слабости человека перед лицом природы. Уже Курбэ говорил: „где бы меня ни поместили, мне все равно, лишь бы .природа была перед моими глазами“. Эта формула означала, что задача художника заключается не столько в творческом построении картины, не столько в моменте выбора, сколько в пассивной фиксации видимого. Живопись Клода Монэ была высшей точкой такого чисто познавательного отображения природы, и отсюда свойственный ей эпический холодок. Разумеется, это не значит, что у Клода Монэ не было композиции, — она, конечно, была, но самая композиция его по-японски „импрессионистична“. Она культивирует „кусок“, уголок природы вместо целого; в ней нет архитектоники, какая была, напр., у тех же Коро и Руссо.
Вот эта иллюзорность импрессионизма, его пассивный характер, его „растворение“ в природе и являются теми чертами, которые изжиты нашим современным, более активным подходом к природе, все более и более подчиняемой человеку. Социализм ознаменует собой этот переход человека из „царства необходимости" в „царство свободы“. И с этой точки зрения нам ближе искусство, пытающееся подойти к миру не только с чисто колористическими, но и с активно-творческими, конструктивными и композиционными исканиями.
