ЭККО. Ай, ай, Лоренцо, не показывай небу языка, иначе оно отвѣтитъ тебѣ фигой.
ЛОРЕНЦО. Не огорчай меня твоими шутками, дружокъ. Я жду свѣтлаго праздника, и моей душѣ боленъ твой колючій упрекъ. Ничего темнаго, Экко, ничего темнаго!
ЭККО. Тогда зажги волосы на головѣ твоей жены, они слишкомъ черны, Лоренцо, слишкомъ черны. И брось по факелу въ ея глаза: они слишкомъ темны, Лоренцо, слишкомъ темны.
ФРАНЧЕСКА. Негодный шутъ! Здѣсь такъ много красивыхъ дамъ — неужели никто не влюбитъ въ себя этого негоднаго шута?
ПЕРВАЯ ДАМА. Онъ горбатъ.
ВТОРАЯ ДАМА. Прежде чѣмъ поцѣловать, онъ проткнетъ меня носомъ, какъ шпагой.
ГОСПОДИНЪ. О ваше сердце сломается всякая шпага синьора.
Входитъ высокій, какъ жердь, крайне худощавый синьоръ, съ обвисшими, какъ будто постоянно мокрыми усами. Похожъ на Донъ-Кихота. Мрачно обращается къ герцогу.
КРИСТОФОРО. Я долженъ сообщить вамъ страшную вѣсть, синьоръ.
ЛОРЕНЦО. Что такое? Вы пугаете меня, синьоръ Кристофоро.
КРИСТОФОРО. Я имѣю основаніе думать, синьоръ, что у насъ не хватитъ ни кипраскаго, ни фалернскаго. Эти господа (длиннымъ пальцемъ указываетъ на свиту) пьютъ вино, какъ верблюды воду въ пустынѣ.
ОДИНЪ ИЗЪ СВИТЫ. А отчего у васъ, синьоръ Кристофоро, постоянно мокрые усы?
КРИСТОФОРО (съ достоинствомъ). Я обязанъ пробовать всѣ вина.
ЛОРЕНЦО (весело). Мой другъ, вы преувеличиваете опасность: наши погреба неистощимы.
