Вся кровь мнѣ бросилась въ лицо.
Я опьянѣлъ, меня кровавый воздухъ спертый
Душилъ… Шатаяся я вышелъ на крыльцо.
У самыхъ ногъ моихъ валялся распростертый
Несчастный часовой. Онъ слабо застоналъ…
Ужасно!
При лунѣ, свѣтившей изъ-за тучи,
Я могъ узнать его, и стыдъ—безумный, жгучій
Вдругъ охватилъ меня. Онъ что-то прошепталъ.
Къ нему нагнулся я въ порывѣ состраданья,
Желая облегчить хоть въ чемъ нибудь страданья
Его, но онъ шепнулъ:—«Оставьте, все равно
Я долженъ умереть… Скажите мнѣ одно:
Вы—прусскій офицеръ и дворянинъ, быть можетъ?
Такъ обѣщайтеся—и это мнѣ поможетъ
Спокойно умереть—вотъ этотъ медальонъ
Невѣстѣ передать»… Но тутъ тяжелый стонъ
Прервалъ слова его и кровь ручьемъ изъ раны
Внезапно хлынула. На землю бездыханный
Онъ опрокинулся…
(Останавливается въ изнеможеніи).
Невѣста? Медальонъ?
Иль я схожу съ ума, иль это—страшный сонъ?
Съ тѣхъ поръ я много разъ жалѣлъ невыразимо,
Вся кровь мне бросилась в лицо.
Я опьянел, меня кровавый воздух спертый
Душил… Шатаяся я вышел на крыльцо.
У самых ног моих валялся распростертый
Несчастный часовой. Он слабо застонал…
Ужасно!
При луне, светившей из-за тучи,
Я мог узнать его, и стыд — безумный, жгучий
Вдруг охватил меня. Он что-то прошептал.
К нему нагнулся я в порыве состраданья,
Желая облегчить хоть в чём нибудь страданья
Его, но он шепнул: — «Оставьте, всё равно
Я должен умереть… Скажите мне одно:
Вы — прусский офицер и дворянин, быть может?
Так обещайтеся — и это мне поможет
Спокойно умереть — вот этот медальон
Невесте передать»… Но тут тяжелый стон
Прервал слова его и кровь ручьем из раны
Внезапно хлынула. На землю бездыханный
Он опрокинулся…
(Останавливается в изнеможении).
Невеста? Медальон?
Иль я схожу с ума, иль это — страшный сон?
С тех пор я много раз жалел невыразимо,
