Одно сознаніе какой-то жгучей боли.
245 Къ чему, къ чему обманъ?.. Съ усильемъ страшнымъ воли
Я тихо молвила, не поднимая глазъ:
«Мы съ вами говоримъ теперь въ послѣдній разъ,—
Такъ будьте хоть на мигъ вполнѣ чистосердечны!
Что мы не свидимся—вы знаете, конечно,
250 Какъ знаю это я…»
Я съ мѣста поднялась
И медленно пошла дорогою обратной,
Съ тупымъ сознаніемъ какой-то безвозвратно
Утраченной мечты… Не мало горькихъ слезъ
255 Въ ту ночь я пролила! Съ зарей все по̀днялось;
Всѣ въ домѣ бѣгали, возилися съ укладкой…
Какой-то внутренней томима лихорадкой,
Я вышла блѣдная, съ измученнымъ лицомъ.
Коляска тройкою ждала передъ крыльцомъ.
260 Пришли знакомые… онъ тоже былъ межъ ними…
Пока прощалась я съ подругами своими,
Все время онъ стоялъ немного въ сторонѣ,
Но тутъ онъ подошелъ, разстроенный, ко мнѣ.
Въ немъ что-то, видимо, мучительно боролось…
265 — Ну, съ Богомъ! Въ путь пора!—отца раздался голосъ.
Всѣ двинулись къ дверямъ… О, сколько-бъ ни пришлось
Прожить мнѣ—никогда всю горечь этой муки,
Всю тяжесть страшную невыплаканныхъ слезъ,
Когда въ послѣдній разъ онъ крѣпко сжалъ мнѣ руки
270 И ихъ поднесъ на мигъ къ пылающимъ губамъ,—
Не въ силахъ я забыть!..
Едва ли нужно вамъ
Развязку сообщать несложнаго романа!
Мы съ нимъ не свидѣлись… Моя закрылась рана…
275 Но горе первое не кажется смѣшно—
Одно сознание какой-то жгучей боли.
245 К чему, к чему обман?.. С усильем страшным воли
Я тихо молвила, не поднимая глаз:
«Мы с вами говорим теперь в последний раз, —
Так будьте хоть на миг вполне чистосердечны!
Что мы не свидимся — вы знаете, конечно,
250 Как знаю это я…»
Я с места поднялась
И медленно пошла дорогою обратной,
С тупым сознанием какой-то безвозвратно
Утраченной мечты… Немало горьких слёз
255 В ту ночь я пролила! С зарёй всё по́днялось;
Все в доме бегали, возилися с укладкой…
Какой-то внутренней томима лихорадкой,
Я вышла бледная, с измученным лицом.
Коляска тройкою ждала перед крыльцом.
260 Пришли знакомые… он тоже был меж ними…
Пока прощалась я с подругами своими,
Всё время он стоял немного в стороне,
Но тут он подошёл, расстроенный, ко мне.
В нём что-то, видимо, мучительно боролось…
265 — Ну, с Богом! В путь пора! — отца раздался голос.
Все двинулись к дверям… О, сколько б ни пришлось
Прожить мне — никогда всю горечь этой муки,
Всю тяжесть страшную невыплаканных слёз,
Когда в последний раз он крепко сжал мне руки
270 И их поднёс на миг к пылающим губам, —
Не в силах я забыть!..
Едва ли нужно вам
Развязку сообщать несложного романа!
Мы с ним не свиделись… Моя закрылась рана…
275 Но горе первое не кажется смешно —
