души, и я считаю умѣстнымъ смотрѣть на всякое нарушеніе морали—моральной красоты, какъ на преступленіе противъ мірового ритма, міровой просодіи.
„Этотъ дивный, этотъ безсмертный инстинктъ прекраснаго(!) заставляетъ насъ видѣть въ землѣ и ея зрѣлищахъ только намекъ, отраженіе соотвѣтствій небесному.(!) Неутолимая жажда всего, что по ту сторону, что скрыто за жизнью—самое яркое доказательство нашего безсмертія. Красоту и величіе, скрытыя за могилой, душа провидитъ въ поэзіи и черезъ поэзію, въ музыкѣ и черезъ музыку. И когда чудная поэма вызываетъ слезы на наши глаза, то слезы эти льются не отъ избытка наслажденія, онѣ скорѣе свидѣтельствуютъ о проснувшейся грусти, объ одухотвореніи нервовъ, о природѣ страждущей въ несовершенствѣ, которая стремится сейчасъ же, здѣсь же на могилѣ, овладѣть открывшимся для нея раемъ.
„Итакъ начало, принципъ поэзіи, говоря кратко и просто—стремленіе человѣка къ высшей Красотѣ, а проявленіе этого начала—въ энтузіазмѣ, въ возвышенномъ состояніи души, энтузіазмѣ, свободномъ отъ страсти, опьяняющей сердце, и отъ истины, питающей разумъ. Вѣдь страсть—вещь земная, даже слишкомъ земная, чтобъ не ввести рѣжущаго, фальшиваго звука въ царство красоты; слишкомъ обыденная и слишкомъ рѣзкая, чтобы не оскорбить чистыя желанія, нѣжную грусть и благородное отчаяніе въ надземныхъ областяхъ поэзіи“.
Хотя мало найдется поэтовъ, болѣе блещущихъ оригинальностью непроизвольныхъ вдохновленій, чѣмъ Бодлэръ, все-таки онъ утверждаетъ—вѣроятно, изъ отвращенія къ ложному лиризму, притворяющемуся, что вѣритъ въ сошествіе огненныхъ языковъ на писателя, но съ трудомъ рифмующаго строфу—что истинный творецъ вызываетъ, направляетъ и измѣняетъ по своей волѣ эту таинственную способность литературнаго творчества; въ предисловіи къ переводу знаменитой поэмы Эдгара По, озаглавленной „Воронъ“,(!) мы находимъ слѣдующія строки, полу-ироническія, полусерьезныя, гдѣ собственная мысль Бодлэра формулируется подъ видомъ анализа мысли американскаго писателя.
„Говорятъ, поэтика составляется по образцамъ поэмъ. Вотъ поэтъ, который утверждалъ, что его поэма
