Геліогравюра, приложенная къ первому тому, выполнена художественной мастерской Дюжардэна въ Парижѣ. Это—снимокъ съ портрета
масляными красками, работы Миссъ Кёрренъ (Curran). Оригиналъ находится въ Бодлеянской Библіотекѣ въ Оксфордѣ. Жена Шелли, Мэри
Годвинъ, считала этотъ портретъ лучшимъ изъ существующихъ.
Шелли уже и раньше, въ отрывкахъ, нашелъ многихъ читателей и почитателей въ Россіи. Нельзя сомнѣваться, что ихъ будетъ еще болѣе теперь, когда онъ появляется въ болѣе явственной и опредѣленной формѣ. Помимо стиховъ, какъ стиховъ, поэзія Шелли плѣнительна потому, что она является исповѣдью одной изъ самыхъ правдивыхъ и самыхъ красивыхъ душъ, какія существовали на землѣ. Англійскій францисканецъ 13 вѣка, Bartholomaeus Anglicus, сказалъ о сафирѣ, что это лучшій изъ драгоцѣнныхъ камней: онъ убиваетъ гибельную силу яда и наиболѣе похожъ на небо. Эти слова можно примѣнить къ голубоглазому нѣжному Шелли. Поэтъ поэтовъ, онъ самый благородный, онъ лучшій среди тѣхъ, кто жилъ для поэзіи. Его душа, полная неизмѣннаго благоволенія ко всему, что живетъ и дышетъ, отрицаетъ все отрицательное, и изъ всѣхъ поэтическихъ душъ она наиболѣе походитъ на безмѣрное и высокое небо.
Парижъ. Осень. 1902.
Гелиогравюра, приложенная к первому тому, выполнена художественной мастерской Дюжардэна в Париже. Это — снимок с портрета масляными красками, работы Мисс Кёррен (Curran). Оригинал находится в Бодлеянской Библиотеке в Оксфорде. Жена Шелли, Мэри Годвин, считала этот портрет лучшим из существующих.
Шелли уже и раньше, в отрывках, нашел многих читателей и почитателей в России. Нельзя сомневаться, что их будет еще более теперь, когда он появляется в более явственной и определенной форме. Помимо стихов, как стихов, поэзия Шелли пленительна потому, что она является исповедью одной из самых правдивых и самых красивых душ, какие существовали на земле. Английский францисканец 13 века, Bartholomaeus Anglicus, сказал о сафире, что это лучший из драгоценных камней: он убивает гибельную силу яда и наиболее похож на небо. Эти слова можно применить к голубоглазому нежному Шелли. Поэт поэтов, он самый благородный, он лучший среди тех, кто жил для поэзии. Его душа, полная неизменного благоволения ко всему, что живет и дышит, отрицает всё отрицательное, и из всех поэтических душ она наиболее походит на безмерное и высокое небо.
Париж. Осень. 1902.
