Но не сознанье: деспоты и тѣ,
Кто рабски подчиняется,—враги,
Они между собой играютъ въ карты,
И другъ предъ другомъ въ проигрышѣ вѣчно,
И ставки ихъ—несчастье и порокъ.
Кто чистъ душой, тотъ не повелѣваетъ,
И онъ не повинуется,—а власть,
Къ чему ни прикоснется, все отравитъ,
Какъ жадное дыханіе чумы;
250 Покорность—ядъ для генія, для правды,
Для чистоты душевной, для свободы,
Она людей низводитъ до рабовъ,
Она людскую форму обращаетъ
Въ бездушный автоматъ.
Когда Неронъ,
Высоко надъ заискрившимся Римомъ,
Въ восторгѣ дикомъ, какъ свирѣпый демонъ,
Весь зачарованъ, съ жадностью впивалъ
Внимательной душою крики смерти,
260 И созерцалъ картину опустѣнья,
И чувствовалъ, какъ у него въ душѣ
Какое-то вновь созданное чувство
Дрожало напряженнымъ трепетаньемъ
Въ отвѣтъ на смѣну звуковъ и тѣней,—
Ты думаешь, тогда его величье
Не превзошло людскую доброту?
И если Римъ однимъ ударомъ рѣзкимъ
Не сошвырнулъ тирана, не разбилъ
Ту руку, что его горячей кровью
270 Окрасилась, позоръ уничиженья
Не умертвилъ внушенія Природы?
Взгляни туда, на землю: золотая
Тамъ зрѣетъ жатва; солнце каждый день
Даетъ и жизнь и свѣтъ; плоды, деревья,
Цвѣты, въ порядкѣ должномъ, возникаютъ;
Во всемъ любовь, гармонія и миръ.
Но не сознанье: деспоты и те,
Кто рабски подчиняется, — враги,
Они между собой играют в карты,
И друг пред другом в проигрыше вечно,
И ставки их — несчастье и порок.
Кто чист душой, тот не повелевает,
И он не повинуется, — а власть,
К чему ни прикоснется, всё отравит,
Как жадное дыхание чумы;
250 Покорность — яд для гения, для правды,
Для чистоты душевной, для свободы,
Она людей низводит до рабов,
Она людскую форму обращает
В бездушный автомат.
Когда Нерон,
Высоко над заискрившимся Римом,
В восторге диком, как свирепый демон,
Весь зачарован, с жадностью впивал
Внимательной душою крики смерти,
260 И созерцал картину опустенья,
И чувствовал, как у него в душе
Какое-то вновь созданное чувство
Дрожало напряженным трепетаньем
В ответ на смену звуков и теней, —
Ты думаешь, тогда его величье
Не превзошло людскую доброту?
И если Рим одним ударом резким
Не сошвырнул тирана, не разбил
Ту руку, что его горячей кровью
270 Окрасилась, позор уничиженья
Не умертвил внушения Природы?
Взгляни туда, на землю: золотая
Там зреет жатва; солнце каждый день
Дает и жизнь и свет; плоды, деревья,
Цветы, в порядке должном, возникают;
Во всём любовь, гармония и мир.
