Созданіе всѣхъ дѣйствій благотворныхъ;
И души, что путями восхожденья
Достигли мирной гавани твоей,
Тамъ отдыхаютъ отъ усилій вѣчныхъ,
Построившихъ законченность твою.
И даже отъ тебя сокрылся бѣгствомъ
Завоеватель, Время; одиноко,
Сѣдой гигантъ такъ долго правилъ міромъ,
30 Что падали народы другъ за другомъ
Подъ тяжестью шаговъ его неслышныхъ.
Тысячелѣтья были пирамиды,
Недвижный знакъ въ измѣнности людского,
Но Времени тлетворное дыханье
Въ пустынѣ разнесло ихъ, какъ песокъ,
Тамъ гдѣ ихъ камни пережили имя
Того, чья гордость ихъ нагромоздила.
И тотъ властитель, въ пышности своей,
Былъ только грибъ, разсыпавшійся пылью
40 Подъ легкою ногой его: такъ Время
Землей владѣло; все предъ нимъ бѣжало,
Все, лишь не благодѣтельная воля,
Не равновѣсье чувства и души,
Стремившихся къ опредѣленной цѣли,
И гибель подготовившихъ его.
Но медленно разсвѣтъ любви надъ міромъ
Такъ медленно и долго загорался;
Темнѣли сомны тучъ, и отступили
Не сразу отъ родившихъ ихъ небесъ:
50 Сначала преступленіе промчалось,
Надъ всякою надеждой торжествуя,
Исполненное наглой явной силы;
Ложь между тѣмъ, надѣвши маску блага,
Втеченіи столѣтій одобряла
Дѣяніе порока и злосчастій,
До той поры пока она сама
Своимъ не укололась острымъ жаломъ,
И, умеревъ, оставила весь міръ
Создание всех действий благотворных;
И души, что путями восхожденья
Достигли мирной гавани твоей,
Там отдыхают от усилий вечных,
Построивших законченность твою.
И даже от тебя сокрылся бегством
Завоеватель, Время; одиноко,
Седой гигант так долго правил миром,
30 Что падали народы друг за другом
Под тяжестью шагов его неслышных.
Тысячелетья были пирамиды,
Недвижный знак в изменности людского,
Но Времени тлетворное дыханье
В пустыне разнесло их, как песок,
Там где их камни пережили имя
Того, чья гордость их нагромоздила.
И тот властитель, в пышности своей,
Был только гриб, рассыпавшийся пылью
40 Под легкою ногой его: так Время
Землей владело; всё пред ним бежало,
Всё, лишь не благодетельная воля,
Не равновесье чувства и души,
Стремившихся к определенной цели,
И гибель подготовивших его.
Но медленно рассвет любви над миром
Так медленно и долго загорался;
Темнели сомны туч, и отступили
Не сразу от родивших их небес:
50 Сначала преступление промчалось,
Над всякою надеждой торжествуя,
Исполненное наглой явной силы;
Ложь между тем, надевши маску блага,
В течение столетий одобряла
Деяние порока и злосчастий,
До той поры пока она сама
Своим не укололась острым жалом,
И, умерев, оставила весь мир
