сила. Что такое сила?—id quod potest, то, что можетъ создать какой-либо данный результатъ. Отрицать силу это значитъ сказать, что ничто не можетъ или не имѣетъ силы быть или дѣйствовать. Въ единственно вѣрномъ смыслѣ слова сила, оно въ равной мѣрѣ примѣнимо къ магниту и къ человѣческой волѣ. Думаете ли вы, что мотивы, которые я представлю, будутъ достаточно сильны, чтобы подѣйствовать на него?—это такой же обычный вопросъ, какъ: думаете ли вы, что этотъ рычагъ можетъ поднять эту тяжесть? Защитники свободной воли утверждаютъ, что на побужденія самаго сильнаго мотива воля можетъ отвѣтить отказомъ; но самый сильный побудительный мотивъ тотъ, который, одержавъ верхъ надъ всѣми остальными, въ концѣ концовъ господствуетъ; данное утвержденіе сводится, такимъ образомъ, къ отрицанію того, что воля въ концѣ концовъ опредѣляется тѣмъ мотивомъ, которымъ она опредѣляется,—явная безсмыслица. Но что человѣкъ не можетъ противостоять сильнѣйшему мотиву, это такъ же достовѣрно, какъ то, что онъ не можетъ побѣдить физическую невозможность.
Ученіе о Необходимости стремится ввести великую перемѣну въ установившихся нравственныхъ понятіяхъ, и тяготѣетъ къ полному уничтоженію суевѣрія. Въ наградѣ и въ наказаніи сторонникъ ученія о Необходимости долженъ видѣть лишь средства, которыми онъ сталъ бы пользоваться для того, чтобы обезпечить фактъ извѣстнаго образа дѣйствій или достичь его уничтоженія. Заслуга, въ современномъ смыслѣ этого слова, должна была бы утратить всякое значеніе; и тотъ, кто причиняетъ страданія другому на томъ основаніи, что онъ его заслужилъ, удовлетворилъ бы лишь чувству мести, подъ предлогомъ служенья справедливости. Недостаточно, говоритъ защитникъ свободной воли, чтобы преступникъ былъ поставленъ въ невозможность повторить преступленіе; онъ долженъ понести страданіе, и его пытки, если онѣ назначены по справедливости, должны въ точности соотвѣтствовать его винѣ. Но нравственность есть польза; что̀ не можетъ создать счастье, то безполезно; и, хотя преступленіе Дамьена должно быть осуждено, нельзя предположить, чтобы страшныя пытки, которымъ месть, подъ названіемъ справедливости, подвергла этого несчастнаго человѣка, увеличили, при всей своей продолжительности, запасъ пріятныхъ ощу-
сила. Что такое сила? — id quod potest, то, что может создать какой-либо данный результат. Отрицать силу это значит сказать, что ничто не может или не имеет силы быть или действовать. В единственно верном смысле слова сила, оно в равной мере применимо к магниту и к человеческой воле. Думаете ли вы, что мотивы, которые я представлю, будут достаточно сильны, чтобы подействовать на него? — это такой же обычный вопрос, как: думаете ли вы, что этот рычаг может поднять эту тяжесть? Защитники свободной воли утверждают, что на побуждения самого сильного мотива воля может ответить отказом; но самый сильный побудительный мотив тот, который, одержав верх над всеми остальными, в конце концов господствует; данное утверждение сводится, таким образом, к отрицанию того, что воля в конце концов определяется тем мотивом, которым она определяется, — явная бессмыслица. Но что человек не может противостоять сильнейшему мотиву, это так же достоверно, как то, что он не может победить физическую невозможность.
Учение о Необходимости стремится ввести великую перемену в установившихся нравственных понятиях, и тяготеет к полному уничтожению суеверия. В награде и в наказании сторонник учения о Необходимости должен видеть лишь средства, которыми он стал бы пользоваться для того, чтобы обеспечить факт известного образа действий или достичь его уничтожения. Заслуга, в современном смысле этого слова, должна была бы утратить всякое значение; и тот, кто причиняет страдания другому на том основании, что он его заслужил, удовлетворил бы лишь чувству мести, под предлогом служенья справедливости. Недостаточно, говорит защитник свободной воли, чтобы преступник был поставлен в невозможность повторить преступление; он должен понести страдание, и его пытки, если они назначены по справедливости, должны в точности соответствовать его вине. Но нравственность есть польза; что́ не может создать счастье, то бесполезно; и, хотя преступление Дамьена должно быть осуждено, нельзя предположить, чтобы страшные пытки, которым месть, под названием справедливости, подвергла этого несчастного человека, увеличили, при всей своей продолжительности, запас приятных ощу-
