И падали они, какъ тотъ налетъ
Перистой легкой пѣны океана,
Что мчится прочь отъ зыби водъ вскипѣвшихъ,
Разрѣзанныхъ ударомъ корабля.
200 Неслась все дальше колесница.
Далекій шаръ земной казался еле виднымъ,
Чуть брезжущимъ огнемъ въ безбрежномъ небѣ,
А вкругъ пути колесъ горящихъ
Неисчислимыя системы
Катились въ дальнихъ безднахъ міровыхъ.
За сферами безчисленныя сферы
Вокругъ себя распространяли
Свой вѣчно-перемѣнный блескъ.
То было зрѣлище достойное восторга.
210 Иныя сферы проплывали
Серпообразною серебряной луной,
Вися на темномъ небосводѣ;
Другія ласково свѣтились,
Какъ кроткій Весперъ, въ часъ когда
Еще пылаетъ влага моря
Блѣднѣющимъ сіяніемъ заката;
Иныя, пресѣкая ночь
Своею косвенной дорогой,
Струили полосы дрожащаго огня,
220 Какъ бы міры стремящіеся къ смерти;
Другія звѣздами свѣтились,
И вкругъ летящей колесницы
Сіянье всѣхъ другихъ свѣтилъ
Своимъ сіяньемъ затмѣвали.
О, Духъ Природы! здѣсь,
Въ запутанной пустынѣ міра,
Предъ чьей громадностью фантазія робѣетъ,
Здѣсь твой достойный храмъ.
Но и малѣйшій листъ, дрожащій въ вѣтрѣ,
230 Живетъ и движется тобой,—
И падали они, как тот налет
Перистой легкой пены океана,
Что мчится прочь от зыби вод вскипевших,
Разрезанных ударом корабля.
200 Неслась всё дальше колесница.
Далекий шар земной казался еле видным,
Чуть брезжущим огнем в безбрежном небе,
А вкруг пути колес горящих
Неисчислимые системы
Катились в дальних безднах мировых.
За сферами бесчисленные сферы
Вокруг себя распространяли
Свой вечно-переменный блеск.
То было зрелище достойное восторга.
210 Иные сферы проплывали
Серпообразною серебряной луной,
Вися на темном небосводе;
Другие ласково светились,
Как кроткий Веспер, в час когда
Еще пылает влага моря
Бледнеющим сиянием заката;
Иные, пресекая ночь
Своею косвенной дорогой,
Струили полосы дрожащего огня,
220 Как бы миры стремящиеся к смерти;
Другие звездами светились,
И вкруг летящей колесницы
Сиянье всех других светил
Своим сияньем затмевали.
О, Дух Природы! здесь,
В запутанной пустыне мира,
Пред чьей громадностью фантазия робеет,
Здесь твой достойный храм.
Но и малейший лист, дрожащий в ветре,
230 Живет и движется тобой, —
