Молю тебя, о, вѣчная Праматерь,
Кѣмъ порожденъ весь міръ непостижимый,
Будь благосклонна къ гимну моему;
30 Тебя всегда любилъ я неизмѣнно,
Тебя одну: я тѣнь твою слѣдилъ,
Твои шаги я прозрѣвалъ во мракѣ
И сердцемъ устремлялся въ глубину
Твоихъ глубокихъ тайнъ. Моимъ жилищемъ
Былъ мрачный склепъ, я спалъ среди гробовъ,
Гдѣ смерть рукой костлявой сводитъ счеты
Трофеямъ, взятымъ ею у тебя;
Я думалъ утишить свою пытливость,
Я ждалъ, чтобъ духъ блуждающій, твой вѣстникъ,
40 Разоблачилъ мнѣ тайну бытія.
Въ часы уединенныхъ размышленій,
Когда, какъ чаровница, шепчетъ ночь
На языкѣ безмолвія невнятномъ,
Я волновался жгучимъ вдохновеньемъ,—
И какъ алхимикъ, въ смутномъ упованьи,
Лелѣя мысль, готовъ утратить все,—
Такъ, движимый неясною надеждой,
Я устремлялъ внимательные взоры,
И заклинанья страшныя шепталъ,
50 И весь горѣлъ невинною любовью,
И чудныхъ слезъ родникъ въ моей душѣ,
Сливаясь съ этой страстью неземною,
Звучалъ мольбой магически-волшебной
И заклиналъ чарующую ночь
Довѣрить мнѣ твои святыя тайны.
Хотя передо мной ты никогда
До сей поры еще не открывала
Святилищъ сокровенныхъ, но ты ночью
Мнѣ посылала сны, а въ полдень—думы,
60 И въ сумерки—туманныя видѣнья,
Они свѣтили мнѣ, и я теперь,
Подобно старой арфѣ, позабытой
Подъ сводами заброшеннаго храма,
Гдѣ прежде обиталъ безвѣстный богъ,—
Молю тебя, о, вечная Праматерь,
Кем порожден весь мир непостижимый,
Будь благосклонна к гимну моему;
30 Тебя всегда любил я неизменно,
Тебя одну: я тень твою следил,
Твои шаги я прозревал во мраке
И сердцем устремлялся в глубину
Твоих глубоких тайн. Моим жилищем
Был мрачный склеп, я спал среди гробов,
Где смерть рукой костлявой сводит счеты
Трофеям, взятым ею у тебя;
Я думал утишить свою пытливость,
Я ждал, чтоб дух блуждающий, твой вестник,
40 Разоблачил мне тайну бытия.
В часы уединенных размышлений,
Когда, как чаровница, шепчет ночь
На языке безмолвия невнятном,
Я волновался жгучим вдохновеньем, —
И как алхимик, в смутном упованьи,
Лелея мысль, готов утратить всё, —
Так, движимый неясною надеждой,
Я устремлял внимательные взоры,
И заклинанья страшные шептал,
50 И весь горел невинною любовью,
И чудных слез родник в моей душе,
Сливаясь с этой страстью неземною,
Звучал мольбой магически-волшебной
И заклинал чарующую ночь
Доверить мне твои святые тайны.
Хотя передо мной ты никогда
До сей поры еще не открывала
Святилищ сокровенных, но ты ночью
Мне посылала сны, а в полдень — думы,
60 И в сумерки — туманные виденья,
Они светили мне, и я теперь,
Подобно старой арфе, позабытой
Под сводами заброшенного храма,
Где прежде обитал безвестный бог, —
