Старался онъ обрадовать ихъ всѣхъ,
Несчастій ихъ разузнавалъ причины,
И доставлялъ имъ радости утѣхъ.
Безстрашный, презирая всѣ личины,
Что̀ дѣлалъ онъ, что̀ увидалъ умомъ,—
Не такъ, какъ большинство—до половины,—
Нѣтъ, до конца онъ доходилъ во всемъ,
И мягко говорилъ, но неуклонно,
60 И кроткій взоръ его горѣлъ огнемъ.
Его душа звучала полнозвонно,
Онъ горячо друзьями былъ любимъ,
И не скрывалъ онъ душу потаенно,
Но сердце раскрывалъ охотно имъ,
Коль только, въ помышленіи завѣтномъ,
Онъ находилъ слова мечтамъ своимъ.
Коль нѣтъ, онъ оставался безотвѣтнымъ,
И улыбался, иль грустилъ безъ словъ,
Но взоръ его лучомъ горѣлъ привѣтнымъ.
70 Не ненавидѣлъ онъ своихъ враговъ,
Хоть ненавистью дикой и смертельной
Звучалъ стозвучный хоръ ихъ голосовъ.
Но кротостью дышалъ онъ безпредѣльной,
И эти крики, точно тучи стрѣлъ,
Летѣли мимо, бурею безцѣльной.
Замкнуться ни предъ кѣмъ онъ не хотѣлъ,
Онъ былъ открытъ для всѣхъ, кого вмѣстила
Земная жизнь въ безмѣрный свой предѣлъ.
Какая жь грусть тотъ вешній духъ смутила?
80 Увы, онъ самъ не зналъ. Пусть день за днемъ
Жизнь юная незримо уходила,
Старался он обрадовать их всех,
Несчастий их разузнавал причины,
И доставлял им радости утех.
Бесстрашный, презирая все личины,
Что́ делал он, что́ увидал умом, —
Не так, как большинство — до половины, —
Нет, до конца он доходил во всём,
И мягко говорил, но неуклонно,
60 И кроткий взор его горел огнем.
Его душа звучала полнозвонно,
Он горячо друзьями был любим,
И не скрывал он душу потаенно,
Но сердце раскрывал охотно им,
Коль только, в помышлении заветном,
Он находил слова мечтам своим.
Коль нет, он оставался безответным,
И улыбался, иль грустил без слов,
Но взор его лучом горел приветным.
70 Не ненавидел он своих врагов,
Хоть ненавистью дикой и смертельной
Звучал стозвучный хор их голосов.
Но кротостью дышал он беспредельной,
И эти крики, точно тучи стрел,
Летели мимо, бурею бесцельной.
Замкнуться ни пред кем он не хотел,
Он был открыт для всех, кого вместила
Земная жизнь в безмерный свой предел.
Какая ж грусть тот вешний дух смутила?
80 Увы, он сам не знал. Пусть день за днем
Жизнь юная незримо уходила,
