странах держала философию религия. Не только высказывание и сообщение истины, но даже мышление и разыскание ее пытались сделать невозможным, с самого раннего детства отдавая обработку ума в руки священников: и эти последние настолько прочно намечали колею, по какой впредь должны были двигаться основные мысли людей, что мысли эти, в своих главных чертах, установлялись и определялись на всю жизнь. Мне приходится порой ужасаться, когда я, особенно после своих занятий по востоковедению, беру в руки сочинения даже самых выдающихся голов 16-го и 17-го столетия и вижу, как они всюду парализованы и со всех сторон заграждены иудейской основной мыслью. При такой выправке, пусть-ка кто-нибудь измыслит истинную философию!
Демофел. Да если бы, впрочем, эта истинная философия и была найдена, то все-таки от этого религия не прекратила бы своего существования, как ты полагаешь. Ибо не может быть одной метафизики для всех: этого никогда не позволит природное различие умственных способностей и приобретаемая разница в их развитии. Значительное большинство людей по необходимости обречено на тяжелую физическую работу, которая непременно требуется для удовлетворения бесконечных нужд всего человеческого рода: это не только не оставляет ему времени для образования, учения, для размышления, но и, вследствие решительного антагонизма между раздражительностью и чувствительностью, продолжительный и напряженный физический труд притупляет ум, делает его тяжелым, неуклюжим, негибким и потому неспособным понимать какие-нибудь иные отношения, кроме совершенно простых и наглядных. А ведь к этой категории относится по крайней мере 9/10 человеческого рода. В метафизике же, т. е. в представлении о мире и нашем бытии, люди тем не менее нуждаются, ибо она принадлежит к самым естественным потребностям человека, — при том в метафизике народной, которая, чтобы быть такою, должна соединять в себе очень много редких свойств: именно, она должна обладать большою удобопонятностью при известной туманности, даже непроницаемости в надлежащих местах; затем с ее догматами должна быть связана правильная и достаточная мораль; но прежде всего она должна содержать в себе неисчерпаемое утешение в страдании и смерти. А отсюда уже следует, что она может быть истинной лишь sensu allegorico, но не sensu proprio. Далее, она должна еще опираться на авторитет, импонирующий древностью, всеобщим признанием, первоисточниками, с их особым тоном и манерой изложения, словом — обладать все такими качествами, которые крайне редко сочетаются вместе, так что иной, приняв все это во внимание, не обнаружит большой готовности посодействовать разрушению религии, а будет склонен, видеть в ней священнейшее сокровище народа. Кто хочет судить о религии, тому постоянно надлежит
