лельно первой, во всем же прочем совершенно иного рода и свойства: здесь, следовательно, существует полная аналогия, но ни малейшего сходства. Теперь, музыка, как такая, имеет место лишь в нашем слуховом нерве и головном мозгу: извне, или в себе (в локковском смысле этого слова) она состоит просто из числовых отношений, именно прежде всего — по своему количеству, касательно такта, и затем — по своему качеству, касательно ступеней звуковой ска̀лы, основывающихся на арифметических отношениях колебаний, — иными словами, как в своем ритмическом, так и в своем гармоническом элементе. Отсюда, таким образом, вся сущность мира, как в форме микрокосма, так и в форме макрокосма, несомненно может быть выражена просто числовыми отношениями и, следовательно, некоторым образом сведена к ним: а если так, то Пифагор был прав, полагая подлинную сущность вещей в числах. — Но что же такое числа? Отношения последовательности, возможность которых коренится во времени.
Когда читаешь, что̀ говорится о пифагорейской философии чисел в схолиях к Аристотелю (стр. 829 берл. изд.), то можно прийти к мысли, что столь странное и таинственное, граничащее с абсурдом употребление слова λογος, которым начинается приписываемое Иоанну Евангелие, а также и более ранние подобного рода примеры у Филона, ведут свое начало от пифагорейской философии чисел, именно от значения слова λογος в арифметическом смысле соотношения чисел, ratio numeriса. Ибо такое отношение, по пифагорейцам, образует сокровеннейшую и неразрушимую эссенцию всякого существа, т. е. его первый и основной принцип, αρχη; в таком смысле, действительно, о каждой вещи можно сказать: „в начале было слово“. Обратим здесь внимание, что Аристотель (de anima, I, 1) говорит: „страдания — воплощенные слова“, затем: „ибо слово — образ дела“. При этом приходит также на память λογος σπερματικος стоиков, к которому я скоро возвращусь.
Ямвлих в своей биографии Пифагора сообщает, что тот получил свое образование главным образом в Египте, где он прожил от 22-х летнего до 56-тилетнего возраста, и именно от тамошних жрецов. Возвратившись на 56-м году, он имел собственно намерение основать род жреческого государства, на манер египетской храмовой иерархии, хотя с необходимыми при греческих условиях изменениями: на родине, Самосе, это ему не удалось, — зато удалось до известной степени в Кротоне. А так как египетская культура и религия несомненно была родом из Индии, на что указывает, среди многого другого, культ коровы (Герод. II, 41), — то этим объясняется предписание Пифагора о воздержании от животной пищи, — в особенности, запрещение убивать рогатый скот (Ямвл., Жизнь Пиф., гл. 28, § 150);
